[6].
Такова странная реальность. Первого и, казалось бы, всемогущего секретаря ЦК «съел», особо не таясь, аппарат. А Хрущева и предупреждали, да и сам он был участником подавления таких аппаратных «бунтов». Но почему-то в этом случае созерцал все эти действия абсолютно пассивно, как будто понимал или был предупрежден, не реагировать.
И еще Суслов направлял Яковлева на процесс против Синявского и Даниэля: «Этот процесс курировал лично Суслов. Перед самым судом он позвонил мне и дал указание постоянно находиться на процессе и координировать там всю информационно-пропагандистскую работу. Я долго отнекивался, ссылаясь на то, что проблемы литературы находятся в ведении отдела культуры ЦК. Говорил также, что я не в курсе всего этого дела, ничего не читал из написанного Синявским и Даниэлем» [7].
Яковлев пропагандистски обеспечивал расстрел в Новочеркасске, хотя в наше время заговорил так: «5 июня 1962 года, то есть через три дня после расстрела, состоялась встреча личного состава новочеркасского гарнизона и подразделений внутренних войск с членом президиума ЦК, секретарем ЦК Козловым. От имени ЦК КПСС, советского правительства и лично Хрущева он дал высокую оценку действиям участников ликвидации „беспорядков” в Новочеркасске и передал им благодарность за проявленную выдержку, стойкость и мужество. От Кронштадта до Новочеркасска — этапы большой крови и позора!» [7].
С одной стороны, перед нами жизнь человека не самого верха власти, но человека, которому удалось добраться туда, в конце концов, поменяв свои взгляды на противоположные, правда, не сменив активности, с которой он проводил в жизнь и те взгляды, и другие.
Жизнь Яковлева четко разделена на два цикла: в одном — он главный пропагандист коммунизма, в другом — его разрушитель. Вероятно, и то, и другое он делал хорошо и от души. Такие люди идут во власть ради единственной цели — получить власти еще больше, все остальное второстепенно.
И одновременно его главный враг — Андропов, который как бы такой же непонятный по своим целям политик. Яковлев говорит: «В нашем сознании еще живет миф о реформаторстве Андропова, его благих намерениях. Я не буду сейчас приводить многочисленные факты, говорящие об обратном. Напомню лишь как он травил этих великих людей, составляющих гордость России».
Эти странности биографий характерны для очень многих «демократов». Кстати, Андропов не очень хорошо отзывался о Яковлеве. Вот Крючков приводит такие слова: «Более того, Шеварднадзе, с которым мы как-то летели в самолете из Кабула, резко отрицательно высказался о Яковлеве. А сам Андропов, будучи уже Генеральным секретарем, вообще назвал Яковлева проходимцем и сказал мне лично: „Что он думает на самом деле, ни черта не поймешь! Неоткровенный человек…”» [8].
Вероятно, это недовольство идет от того, что Андропов пытался возложить на Яковлева как посла в Канаде провал КГБ и последующую высылку сотрудников посольства из Канады. Андропов потребовал его снятия, на что М. Суслов заметил, что не КГБ его в Канаду посылал. Эта защита Суслова сохранила его на посту посла.
Яковлева часто ругают именно за такую «всеядность» — желание быть при власти при любой команде. Например, такое мнение: «Александр Николаевич Яковлев явился человеком номер два в горбачевской команде. Способный и честолюбивый номенклатурщик, он быстро продвигался по партийной карьерной лестнице. В 1958 г. вместе с будущим генералом-чекистом Олегом Калугиным он попал на стажировку в США, в Колумбийский университет (это наводит на мысль о его близости к КГБ уже в то время). В 60-е гг. Яковлев занял видную должность заместителя заведующего идеологическим отделом ЦК КПСС. На этом посту он демонстрировал твердый догматизм и рвение в борьбе с диссидентами (например, его подпись стоит на подготовительных материалах к процессу Синявского и Даниэля). В ноябре 1972 г. будущий „мистер перестройка” опубликовал статью „Против антиисторизма”, в которой обрушивался на „защитников патриархальщины, проявляющих внеклассовый подход к истории”. Его чрезмерная ортодоксальность показалась неуместной даже ЦК КПСС, и в результате он был отправлен послом в Канаду. Лишившись перспектив карьеры в Кремле, Яковлев затаил обиду. Под влиянием этого настроения, а также близкого знакомства с премьер-министром Трюдо, он меняет свою коммунистическую ортодоксальность на фрондерство. И здесь снова КГБ сыграл роль в его судьбе, велением Андропова вернув его в Москву. Там он включился в команду Горбачева, вошел в Политбюро и снова стал курировать идеологию»
