Тогда всем казалось, что с кардиналом покончено, и Мария Медичи совсем позабыла об осторожности. В тот же день она объявила о передаче руководства делами Королевского совета канцлеру Мишелю де Марийяку. Одновременно она заявила, что все родственники, друзья и помощники кардинала де Ришелье подлежат немедленной высылке из Парижа.
И, надо сказать, что молва об опале кардинала распространилась с такой быстротой, что придворные толпой устремились к королеве-матери, чтобы разделить с ней ее торжество.
В ответ кардинал де Ришелье избрал неожиданную для своих противников тактику. Он и в самом деле написал Марии Медичи письмо с извещением о своем решении уйти в отставку и покинуть Париж вместе с мадам де Комбале: и он сам, и его племянница якобы не желают терпеть возводимых на них незаслуженных обвинений. Разумеется, хитрый кардинал постарался, чтобы содержание этого письма стало известно и Людовику XIII. Он даже сделал вид, что спешно собирается в Гавр, откуда можно было выехать из Франции.
Реакция Людовика XIII на этот ход кардинала спутала карты противников последнего. Король вдруг впал в ипохондрию, сопровождавшуюся приступами продолжительных и безутешных рыданий, а потом заявил, что обязан государству больше, чем матери. А государству нужен такой человек, как кардинал де Ришелье.
Кардиналу же он сказал:
– В вашем лице я имею самого верного и самого любящего слугу, которого когда-либо знал мир. Что же касается моей матери, то она оказалась во власти интриганов, но я сумею положить этому конец.
Людовику XIII важно было, чтобы народ считал его королем справедливым, и он пригласил к себе королеву-мать, Гастона Орлеанского и кардинала де Ришелье, потребовав у них немедленного примирения. Все трое вынуждены были заверить короля и друг друга во взаимном расположении, обязавшись совместно действовать исключительно во благо Франции и ее правителя. Это произошло 21 ноября 1629 года. В тот же день Людовик XIII подписал указ о возведении кардинала Ришелье в ранг главного министра королевства (этот указ узаконил те функции главы Королевского совета, которые Ришелье уже выполнял в течение пяти с лишним лет).
Конечно, подобное решение возникло в голове у короля не само по себе. Это наш герой ловко воспользовался положением дел и, овладев волей короля, заставил принять решение, выгодное лишь ему самому.
* * *
Ну а потом на противников кардинала посыпались кары, одна другой страшнее.
В частности, Маргарита Лотарингская, принцесса де Конти, дочь герцога Генриха де Гиза, организатора убийств гугенотов в Варфоломеевскую ночь, и Карл IV Лотарингский, герцог де Гиз, ее брат, были изгнаны из Франции. Франсуа де Бассомпьер, отличившийся при осаде Ла-Рошели и ставший маршалом, был отправлен в Бастилию. Маршалу Луи де Марийяку, объявленному изменником, отрубили голову на Гревской площади. Мишель де Марийяк, его брат, был заключен в тюрьму, где оставался до самой смерти…
Жедеон Таллеман де Рео рассказывает:
«Решительно все готовы были вступить в сговор против кардинала. По возвращении из Руана он велел арестовать маршала де Марийака. Хранитель печати был отправлен в Ангулем; должность хранителя печати получил господин де Шатонёф. Это чрезвычайно разгневало королеву-мать. Кардинал несколько раз безуспешно пытался склонить ее к переговорам, а когда главный судья Вердена сказал ей, что Его Высокопреосвященство из-за этого пять раз даже плакал, она ответила: “Что ж удивительного? Он плачет всегда, когда этого захочет”».
Канцлер и хранитель печати Мишель де Марийак был арестован 12 ноября 1630 года и умер в Шатоденской тюрьме 7 марта 1632 года. Что же касается приведенной выше цитаты, то Жедеон Таллеман де Рео, по всей видимости, путает Мишеля де Марийака с маркизом де Шатонёфом, который подвергся опале и находился в заключении в Ангулеме в течение десяти лет.
А вот продолжение рассказа Жедеона Таллемана де Рео:
«Маршал Марийак содержался под стражей в Рюэле, в собственном доме Ришелье. Господин де Шатонёф доказал свою преданность кардиналу: он велел огласить мнения членов суда лишь единожды, вместо того чтобы огласить их трижды, и затем сказал: “Вот приговор”. <…> После этого кардинал заявил: “Господа, надобно признать, Господь умудряет судей познаниями, коими не умудряет остальных людей: я и не предполагал, что подсудимый заслуживает смерти”. И в самом деле, над Марийаком чинили суд лишь на основании его приказов, которыми он вынуждал взыскивать определенные суммы с некоторых деревень Верденской округи за то, что избавлял их от военного постоя; утверждали, будто эти деньги он употребил на постройку Верденской цитадели, не получив на то никакого распоряжения».
