Быть суровым по отношению к людям, которые хвалятся тем, что они пренебрегают законами и распоряжениями государства, это значит – действовать ко благу государства; и нет большего преступления против общих интересов, как быть терпимым по отношению к тем, кто их нарушает…
Бич, который является символом правосудия, никогда не должен оставаться без применения; я хорошо знаю, что он не должен также сопровождаться суровостью, лишенной милосердия. Но это последнее качество не имеет ничего общего с терпимостью, побуждающей к беспорядкам, которые, как бы малы они ни были, часто столь вредны для государства, что могут привести к его гибели…
Многочисленные восстания против королей, имевшие место в прошлом, не имели другого источника, кроме излишней терпимости.
В делах государственных преступлений нужно закрыть дверь жалости, презирать жалобы заинтересованных лиц и речи невежественной черни, которая порицает иногда то, что для нее наиболее полезно, а часто и совсем необходимо.
Христиане должны забывать оскорбления, наносимые им лично, но правители обязаны помнить проступки, которые затрагивают общие интересы; в самом деле, – оставлять их безнаказанными, значит скорее совершать их, еще раз, чем прощать их и отпускать.
Распоряжения и законы совершенно бесполезны, если они не сопровождаются приведением их в исполнение, которое в такой мере абсолютно необходимо, что если во время разбора обыкновенных дел требует бесспорных доказательств, дело обстоит совсем иначе в делах, касающихся государства; в таких случаях то, что вытекает из основательных догадок, должно иногда считаться за ясные доказательства, тем более, что заговоры и мятежи, создающиеся противно общему благу, заключаются обыкновенно с такой хитростью и в таком секрете, что ясные доказательства можно иметь не раньше того, когда они начнутся и когда все средства бессильны.
В таких случаях иногда следует начинать с применения закона, в то время как во всех других юридическое расследование при помощи свидетелей или неопороченных улик является предварительным условием.
Эти правила могут показаться опасными, и действительно они не совсем лишены опасности, но они, безусловно, станут такими, если, не пользуясь последними и крайними мерами против преступлений, существование которых может быть доказано лишь предположением, их станут предупреждать невинными мерами, вроде изгнания или заточения в тюрьму подозреваемых лиц.
Добросовестность и проницательность здравомыслящего ума, испытанного в ведении дел, который знает будущее как и настоящее так же верно, как посредственный ум в результате созерцания самих вещей, будет в такой практике гарантией против дурных последствий; а в худшем случае, так как возможные в таком случае ошибки и злоупотребления опасны лишь для частных лиц, жизнь которых при таком способе ведения дела не затрагивается, эта практика не перестает быть приемлемой, так как интересы частных лиц не могут идти в сравнение с интересами общими. Наказания столь необходимы в том, что касается общих интересов, что нельзя совершать в этом отношении даже ошибку снисходительности, компенсируя настоящее зло прошлым добром, то есть оставлять безнаказанным преступление, потому что тот, кто его совершил, имел заслуги в другом случае.
Я говорю, что дворянство следует рассматривать как один из главных нервов государства, способных способствовать его сохранению и упрочению. Оно в течение некоторого времени было столь унижено, благодаря большому числу чиновников, которых зло века создало в ущерб ему, что оно весьма нуждается в поддержке против посягательств этих людей. Богатство и спесь этих последних отягчают нужду дворян, богатых только храбростью, благодаря которой они свободно жертвуют своими жизнями ради государства, от которого чиновники получают содержание.
Так как их следует поддерживать против тех, кто их притесняет, равным образом нужно стараться ставить преграды к тому, чтобы они не обращались с теми, кто ниже их, так, как обращаются с ними самими.
Обычный недостаток рожденных в этом сословии – употреблять насилие по отношению к народу, которому Бог, по-видимому, дал руки скорее для того, чтобы добывать пропитание, нежели для того, чтобы защищать свою жизнь.
