– Иселин, – улыбается в ответ Люнд. И добавляет что-то еще, но Лида не понимает: они далековато, слышно не очень хорошо, да к тому же Люнд говорит на каком-то сложном диалекте. Она и интервью-то его, выложенные в интернете, понимает через слово. Впрочем, не очень-то и хотелось.
А вот Хальворсена она разбирает отлично. У него тоже диалект, но Лида смотрела столько интервью и передач с ним, что уже привыкла и выучила все его интонации.
– Иселин, ты же знаешь, никаких комментариев перед стартом.
– От тебя и после не дождешься, – смеется женщина.
На ней, несмотря на весеннюю грязь и слякоть, белоснежные джинсы, белая водолазка и белые сапоги – без единого пятнышка. На шее болтается карточка аккредитации. Сверху накинута блестящая серебристая куртка, по плечам рассыпается лавина смоляных кудрей.
Арне Люнд выразительно кивает в сторону стадиона.
– Иди, я сейчас догоню, – отмахивается Эскиль и снова обращается к девушке в белом: – Вот черт. Я же тебе обещал.
– Да.
– В воскресенье, после последней гонки?
– В воскресенье сезон закончится. И твое интервью будет даром никому не нужно. Сегодня.
– Хорошо. Двадцать минут.
– Я уложусь.
– Не сомневаюсь, – усмехается он. – И будешь безжалостна, как обычно.
Девушка вдруг вскидывает голову, черная волнистая грива взлетает и снова падает на плечи:
– Хальворсен, ты лучший в мире. Какая еще жалость?
Больше всего Лида боится быть навязчивой и назойливой фанаткой, тем более что Эскиль явно уже понял: заледеневшая до полусмерти девушка в розовой куртке и розовой шапке – именно его поклонница. Наверное, не надо на него смотреть такими глазами, но Лида ничего не может с собой поделать и неотрывно смотрит.
Люнд и Хальворсен становятся третьими. Каждый раз Люнд выигрывает свой этап, и каждый раз Эскиль, получив эстафету, проигрывает нескольким гонщикам – и передает четвертым-пятым. Хорошо, что финишировать должен Люнд.
Последний кусок перед сменой у Эскиля получается даже хуже предыдущих. Лида видит, что сил у него совсем нет. Краем глаза замечает, как напряженно ходит из угла в угол микст-зоны черноволосая журналистка в белом. Наконец Хальворсен, едва коснувшись напарника, валится в снег, а Арне Люнд улетает на заключительный этап – и, получив эстафету шестым или седьмым, финиширует третьим.
Призеров награждают детишки из местной спортшколы: женщин – мальчики, мужчин – девочки. Три белокурых пацана лет шести-семи тянут спички, разыгрывая, кто кому будет вручать цветы и подарки. Лида пристраивается в стороне, чтобы не мешать детям и спортсменам. Рядом с ней встает норвежская семейка с малышами, Лида чуть-чуть с ними разговорилась во время гонки. Они из того же предместья Тронхейма, что и Хальворсен, и приехали поддержать его и поболеть за него по-соседски.
Болельщиков совсем мало, но Лиде это даже нравится: нет толпы, никто не мешает стоять и любоваться, – и она стоит и любуется. Черт, черт, не надо так пялиться, смотри куда-нибудь в сторону, дура.
Эскиль перехватывает ее взгляд и подмигивает с пьедестала. Вот черт.
Мальчишки вручили призы лыжницам, теперь пора награждать мужчин, а девочки-школьницы тянут жребий. Одна из девчушек чуть ли не бросается в слезы: ей выпало награждать победителей, а она хотела дарить цветы Хальворсену. Лида не очень хорошо разбирает быструю речь на слух, но понимает, что девочку утешают. Мол, ну что ты, победители– это гораздо круче, чем какое-то там третье место.
– Зато вон тот – самый красивый! – рыдает девочка, указывая на Эскиля.
Хальворсен на своей третьей ступеньке пьедестала чуть не складывается пополам от смеха. Другая школьница, как раз та, которой досталось вручать призы за бронзу, оборачивается к плачущей девочке через плечо и показывает ей язык. Наконец лыжников награждают. Эскиль, чуть наклонившись, легко подхватывает на руки заплаканную малышку. Пожилая дама рядом судорожно хватается за фотоаппарат. Наверное, бабушка.
Хальворсен осторожно спрыгивает со ступеньки и идет к зрителям, умудряясь при этом в одной руке держать нескрепленные лыжи, палки и наградной букет, а в другой – пакет с подарками от организаторов и девочку. Потом ставит малышку на снег, отдает ей букет и разворачивается к выходу со стадиона.
