Да, нельзя сказать, что Беспанов был очень рад видеть Надежду, но что ей сразу понравилось — не старался изобразить любезность, предупредительность и не излучал всемерную готовность к сотрудничеству. Был он сдержан, немногословен и, когда зависала пауза, темы для разговоров не искал.
— Меня интересует ваш сотрудник, некто Штырев, — начала Надежда, расположившись напротив Беспанова в кресле.
Тот помолчал.
— Ну, расскажите поподробнее, о чем речь, — отозвался он наконец. — Я же не могу знать наперечет всех своих сотрудников со всеми их проблемами.
— В чем дело — рассказ долгий, не хочу занимать ваше время, — уклонилась Надежда. — И, честно говоря, трудно объяснить, почему он нам понадобился. Если в двух словах, он некоторым образом связан с жертвой убийства, над раскрытием которого мы сейчас бьемся.
— «Связан». Только и всего? — меланхолически хмыкнул Беспанов.
— Пока да. Я понимаю, что вы не можете знать всех, кто у вас работает. Но от вас требуется (на это слово Беспанов поморщился) позвонить в отдел по работе с персоналом и дать указание оказывать мне всяческое содействие. Возможно, я еще захочу поговорить с начальником безопасности вашей конторы…
— Это можно, — кивнул «продукт».
— Вы не поддерживаете контактов с сотрудниками, когда они в отпуске? Ну, например, вдруг обнаружится производственная необходимость вызвать их на работу? — поинтересовалась Надежда.
— Обычно у нас это не практикуется. Люди должны отдыхать — это одно из наших корпоративных правил, — Беспанов опять ответил неопределенно.
В отделе по работе с персоналом Надежду встретила немолодая дама — воплощение классической мегеры. Такими бывают завучи в школах, сестры-хозяйки в больницах и кадровички. В темном закрытом костюме без единой оживляющей детали, с короткой неженственной стрижкой и колючей улыбкой, скрывающей тяжкое бремя профессионального всезнания (кто с кем спит, кто на кого капает и пишет доносы и что на самом деле имеет в виду начальство, когда просит, к примеру, активнее «продвигать молодежь»). Туфли-лодочки, очки на носу и четкая отрывистая речь, неприятный тембр.
— Я вам все подготовила, — провозгласила мегера и указала на стол с лежащим на нем досье.
Пока Надежда читала, мегера сидела в двух шагах и терпеливо ждала. Ясно, она получила указание не оставлять Надежду одну.
Фотография. Да, это он, господин Штырев, который часто пользовался услугами Алены Соловей, а как только его спросили об убитой, срочно удалился в отпуск… Год рождения 1970-й, Рязань, автомобильный техникум, армия (внутренние войска), контрактник в первую чеченскую, охранник в банке, переход в «Продукт Беспанова»… Ба! Да господин Штырев числится ни много ни мало личным советником Беспанова по безопасности! Вот это поворот! А ведь тот беседовал с ней так, будто не мог припомнить, о ком идет речь. Впрочем, Надежда старательно припомнила все немногочисленные реплики «продукта» — вменить ему нечего. Он, надо отдать ему должное, ни разу не сказал, что не знает Штырева. Все утверждения Беспанова носили самый общий характер типа «Я не могу знать всех сотрудников своей фирмы…». Это бесспорно. И что же со всем этим делать? Надежда склонилась над документами, размышляя, к чему она в конце концов пришла со своими инициативами.
Внезапно ее осенило — во всяком случае, ей показалось, что осенило.
— Знаете, — обратилась она к мегере, сверлившей ей взглядом спину, — принесите мне, пожалуйста, досье других отпускников — тех, кто ушел в отпуск приблизительно в то же время, что и Штырев. Меня интересуют только молодые мужчины до сорока лет.
— Но Алексей Ленгвардович не давал мне указаний… — начала было мегера.
— Беспанов, — прервала ее Надежда, намеренно называя «продукта» свойски, по фамилии (мол, мы с Беспановым на дружеской ноге, может быть, даже вместе учились в школе), выразительно взглянув на мегеру, — обещал, что мне будут оказывать всяческое содействие…
— Сейчас принесу, — поколебавшись мгновение, поджала губы кадровичка.
Ушедших в эту пору в отпуск в фирме Беспанова оказалось немало. Надежда перебирала бумаги, толком сама не зная, что ищет. Бухгалтер, электрик, охранник, сбытовик, менеджер… Лица все как один противные и уродливые — то ли потому, что на официальных фото все лица выглядят старее и уродливее, чем они есть на самом деле, то ли в Надежде уже говорила досада на все на свете — на дуру себя и свои дурацкие идеи, на мегеру, на Беспанова и Штырева… Все какие-то лысые, лопоухие, узколобые, отекшие, с мешками под глазами, с набрякшими носогубными складками. «Пьющие!» — злобно думала Надежда.
