– Ты что, правда так думаешь? Вот мы с тобой всего полгода встречались.
– Ага. – Она улыбнулась – так открыто и радостно, что у меня дрогнуло сердце. – Именно поэтому ты мне не надоел.
– Что же ты тогда меня бросила?
– Мне было семнадцать. На меня запал мой любимый учитель… Если бы я знала, что ты нас застукаешь, в жизни не стала бы этого делать! По крайней мере в ближайшие полтора года.
Подали первое блюдо. Больше всего оно походило на гигантскую личинку, вгрызающуюся в лист салата. Каро быстро расправилась со своей порцией и покосилась на мою. Возражать я не стал.
– Значит, по идее, у нас с тобой в запасе еще полтора года? – рассуждал я.
– Хватит!
– Зачем же ты тогда просила позвонить?
– Подумала, что здорово будет встретиться со старым другом.
– Я тебе больше не нравлюсь?
Каро колебалась.
– Да нет, ты славный парень. В этом-то все и дело. Ты слишком славный.
– Не такой уж я и славный.
– Нет, Марк, славный. Ты наверняка даже посуду моешь.
– Предпочитаю вытирать.
Основное блюдо оказалось чем-то рыбным. А я-то думал, что заказал салат. Вот и подтверждение неважного знания французского.
– С кем-нибудь встречаешься? – будто невзначай спросил я.
– Последние восемь месяцев одна.
– Сколько у тебя было парней?
– Я уже счет потеряла. А у тебя сколько девушек было?
– Четыре. Актриса, детсадовская воспитательница, стюардесса и девчонка из колледжа.
– С кем ты дольше всего встречался?
– С той, из колледжа. Четыре с половиной года. Вторая по значимости девушка. Ты – первая. На третьем месте – воспитательница. А стюардесса и актриса делят четвертое.
Каро рассмеялась.
– Что с тобой?
– Да ничего. А что?
– Ты все время составляешь списки.
– Правда?
– Да. Сначала рестораны. Теперь вот девушки.
– Действительно.
Каро не издевалась. Ей правда было интересно.
– Списки. Сплошные списки. Идиотизм! Эпидемия списков поразила современных мужчин.
– Я как-то не задумывался…
– Ясное дело, – фыркнула Каро. – Твой отец составляет списки?
– Нет.
– И мой тоже. Правда, он придурок, так что не в счет. Моего деда ранили на войне – японская пуля пробила селезенку. Думаешь, он списки составлял? Десять сослуживцев, которые погибнут в следующем бою?
– Сомневаюсь.
– Вот и я сомневаюсь. Он дрался за выживание. Неудивительно, что в Америке и Европе осталось так мало мужиков с яйцами. Зачем современному мужчине тестостерон? Ему проще сидеть дома и нервничать.
– Я не нервничаю. Просто работаю. И живу.
Для пущей убедительности я махнул рукой и случайно опрокинул бокал. Вино растеклось по скатерти и закапало на пол.
– А работа нервная. Собирательство – неспокойное занятие.
Я понимал, что она имеет в виду.
– Парни вроде тебя просто не готовы, – заключила Каро.
– Не готовы? К чему не готовы?
– Не знаю… к жизни… к смерти…
– С чего ты взяла, что к твоему мнению стоит прислушаться?
– У меня было много мужчин. И я выявила определенную тенденцию. Мужчины, прошедшие Вторую мировую, вышли из нее закаленными. Надежными. Как Хамфри Богарт. Не то что всякие бесхребетные придурки.
– Вот какого ты обо мне мнения…
– Ну, ты мог бы быть и потверже. Спорить не станешь?
– Ты прямо как мой отец говоришь.
– Он тоже виноват, хотя и не осознает этого. Он когда-нибудь брал тебя в лес? Учил охотиться?
– Я по субботам работал у него в магазинчике.
– Видишь?
– А ты что предлагаешь? – удивился я. – Возврат к мужчине, который не плачет, не умеет готовить и не в состоянии сменить подгузник?
Каро закурила. Должен признаться, я был в шоке. О вреде курения столько всего было сказано. Я и забыл, что некоторые люди нарушают границы дозволенного и пренебрегают опасностью.
– Вообще-то я увлекалась всеми этими феминистическими штучками, – сказала Каро, выдыхая дым. – Однако теперь думаю, что женщины вместе в водой выплеснули из купели и младенца. Конечно, полезно, когда мужчина стирает и гладит. Но полезно и когда мужчина сохраняет спокойствие в тяжелые времена. Когда мужчина способен убить, чтобы защитить свою семью.
– Так выходи замуж за солдата.
– Я тебя достала, да? Отрадно.
– Почему?
– Если я тебя раздражаю, может, ты прекратишь заявлять, что любишь меня.
Я глотнул дыма и закашлялся.
