Звучала песня «Трахай меня, а не мои мозги» Сола Хоррора в исполнении оркестра Мантовани – как на той вечеринке, которая нас свела.
– Это судьба, – сказал я.
– Сомневаюсь, – хмыкнула Каро.
За соседним столом сидели седовласый мужчина и женщина, годившаяся ему в дочери – по годам, но не по внешности.
– Гляди-ка, – громко заявила Каро, – красавица и чудовище. У нее вся жизнь впереди, а толку? Он обещал ради нее оставить жену. Только никакие деньги не помогут, когда ей стукнет сорок, а ему – семьдесят пять, и он будет ссать в штаны.
Каро изменилась. В семнадцать, несмотря на попытки казаться невозмутимой, она была так же ошеломлена жизнью, как и я. Теперь она стала чудовищно хладнокровна (если это, конечно, не игра на публику).
– Да уж… – Я не нашелся, что возразить, – Ты всегда такая циничная?
– Не циничная, – возразила Каро. – Циники не верят, что на свете бывают хорошие люди.
– И много ты знаешь хороших людей?
– Донни Осмонд.
– Неужели? Донни Осмонд?
– А что тебе не нравится? Если вдруг выяснится, что Донни Осмонд наркоман, насильник или педофил, я потеряю веру в людей.
Мы заказали бутылку шардонэ.
Вино наливал тощий французишка. Он лебезил перед Каро, как перед особой королевской крови. Даже вино дал пробовать ей, несмотря на то, что платил я. Каро одобрительно кивнула.
– Прекрасное вино для прекрасной дамы, – заявил официант.
– Спасибо.
Официант обслуживал и другие столики, но не сводил глаз с Каро. Гумберт Гумберт за соседним столом также был очарован ею. Не знаю, почему я о них так пренебрежительно говорю. Я ведь тоже не мог от нее оторваться.
Первый бокал я осушил одним глотком – так волновался. Когда я принялся за второй, Каро похлопала меня по руке:
– Я никуда не спешу.
– Чем ты Занимаешься? – спросил я.
– Это что, допрос? – хмыкнула она.
– Да.
– Фигней страдаю, – ответила Каро. – А ты чем занимаешься?… Как же, помню. Редкие книги продаешь, как Хью Грант в «Ноттинг-Хилле».
– Он продавал не романы, а путеводители.
– Ничего себе! И ты помнишь?
– У меня цепкая память.
– Цепкая задница, хочешь сказать.
Я решил пропустить корявый выпад мимо ушей.
– Если у тебя есть первые издания Ника Хорнби, я мог бы купить. Это моя специализация: книги, написанные мужчинами про мужчин.
– Нет уж. – Каро энергично затрясла головой. – Все эти мужские сопли не про меня.
Я терпеливо улыбнулся, желая показать, что ее презрение к моей работе не умаляет моего желания с ней переспать.
– А толку? – продолжала Каро. – Что, книги Хорнби чего-то стоят?
– «Футбольную лихорадку» можно за двадцать фунтов продать. Подписанное издание на все сорок потянет.
– Неужели?
Вот тут мне стало не по себе.
– Да, не все сразу, – согласился я. – Но вот увидишь, через пару лет цена на них взлетит.
– А если нет? А если старина Ник станет одним из никому не нужных бумагомарателей? Вроде Матвея, Марка, Луки и Иоанна.
– Значит, я потратил время зря.
Каро удовлетворенно кивнула. Разговор определенно не клеился.
– Тебе Сильвия Плат нравится? – попытался я поддержать беседу. – У меня лежит «Колосс», интересно?
– У меня он уже есть.
– Да, но у тебя старая затасканная книжка, а я тебе предлагаю первое издание в твердом переплете. Первое британское издание, тысяча девятьсот шестидесятый год. Могу даром отдать.
– С какой стати?
– Хочу тебя отблагодарить. За то, что пришла сюда со мной.
Каро нахмурилась.
– Но стихи там ведь те же самые?
– Конечно.
– Спасибо. Спасибо, не надо.
– Почему?
– Мне на первые издания плевать. Я их не собираю. Вообще меня от коллекционеров тошнит. Хомяки, которые щеки орехами набивают. Коллекционеры пытаются отсрочить смерть. К тому же, хоть сто книг мне подари, время вспять не повернуть. Не могу я взять и в тебя влюбиться. И спать с тобой я не хочу.
Я не нашелся, что сказать в ответ на столь содержательную тираду.
Первой заговорила Каро:
– Да, ты про работу спрашивал… Я пыталась работать. Два с половиной года в журнале на Флит-стрит.
– Ты журналистка?
– Писала статьи в женский журнал. Сочиняла умные советы, как удержать мужика.
– И каков ответ?
– Настоящий или тот, который я давала читательницам?
– Настоящий.
– Каждые два года надо полностью меняться. Только так. Иначе парень сбежит. Отношения длятся два года. Потом секс приедается, и все цветы мира не спасут от ссор, разочарования и тайных искушений.
