Дженна чувствовала его напряжение. Сдунув с лица волосы, она сказала:
— Я испекла печенье. Хочешь? — и пошла на кухню.
Он перехватил ее и привлек к себе.
— Послушай, Королева Дженна Джин, что происходит в твоей хорошенькой головке?
— Ничего.
— Отвратительная ложь. Мысли в твоей голове работают с лихорадочной быстротой. Давай выкладывай правду.
— Всю правду, и ничего кроме правды… Предпочитаю угостить тебя печеньем.
Стен повернул Дженну к себе и пристально посмотрел ей в глаза.
— Рассказывай.
— Нечего рассказывать. Просто на вечеринке я кое-что случайно прослушала.
— Что именно?
— А ты не уйдешь после этого?
Стен покачал головой.
— Почти все были со мной очень милы, но кое-кто посчитал, что я не похожа на твоих прежних пассий.
— Что еще? — Было видно, что он начинает сердиться.
— Еще сказали, что это у нас с тобой ненадолго, потому что я не в твоем вкусе.
— И?
— Это напомнило мне о том, какие мы разные, и заставило задуматься.
Стен заскрежетал зубами, но постарался говорить спокойно, хотя ему хотелось грохнуть об стену бутылки с шампанским.
— О чем же ты задумалась?
Она ответила не сразу. Что-то в выражении ее лица подсказывало ему, как нелегко ей признаваться.
— Я думала о том, как скоро тебе наскучу.
— Ты, должно быть, шутишь. — Он был явно поражен.
— Нисколько. Подумай, Стен, — движением руки она остановила его возражения. — Я ведь совсем не похожа на тех женщин, с которыми ты обычно встречаешься.
Стен попытался развеять ее сомнения.
— Об этом мы с тобой уже говорили. Это замечательно, что ты не похожа на этих женщин.
— Возможно, — согласилась Дженна. — Не хочу показаться тебе женоненавистницей, но, если бы женщины различались по вкусу, как добавки к мороженому, я, по-видимому, была бы ванилью…
— Ты была бы хрустящим шоколадным батончиком, — тут же заявил Стен и поставил шампанское на стол.
— Ты меня не понял.
— Ничего подобного, — возразил он и поднял ее на руки, довольный тем, что она настолько занята своими мыслями, что не сопротивляется. — Мы только начинаем. Хрустящий шоколадный батончик похож на ванильный, покрытый шоколадом. Съешь шоколад, а внутри карамель.
— Ты все еще ничего не понял. — Она смотрела на него, как на чокнутого.
Стен отнес ее в кабинет и усадил на диван.
— У тебя классическая внешность, но ты полна сюрпризов.
— То есть ты хочешь сказать, что я бесхарактерная? — возмутилась Дженна, сверкая голубыми глазами.
Стен заглушил ее слова поцелуем. Затуманившийся взгляд Дженны был таким сексуальным, что Стен стал терять голову. С усилием оторвавшись от нее, он уточнил:
— Ты внутри как воск, но прикрываешься жестким панцирем. Но я уже проник в самую сердцевину и не остановлюсь. — Стен потерся подбородком о ее шелковистые волосы. — Ты никогда мне не наскучишь.
— Почему ты в этом так уверен?
Сердце Стена сжалось в груди. Дженна все еще сомневалась, и Стен испугался. Он хотел, чтобы она принадлежала ему полностью и чтобы доверяла ему. Он боялся признаться даже самому себе, насколько прочно Дженна вошла в его жизнь. Ему захотелось крепко прижать ее к себе и защитить.
— Я уверен в себе, как никогда, и знаю, что мне нужно. Мне нужна только ты.
Кто бы мог подумать, что эта жесткая и умная женщина на самом деле так ранима и так завладеет его сердцем! Она была воплощением той мистической, непредсказуемой Женщины, которую он так давно искал.
Смешно сказать, но впервые он встретился с ней на заднем дворе! Она схватила его, когда они с соседскими ребятами играли в салки. Сейчас она, сама того не подозревая, «осалила» его снова.
Стен вспомнил своего приятеля Джоуи, который подначивал его «достать» Дженну. Это время, видимо, наступило.
— Сиди. Я принесу бокалы. Где они у тебя?
— В левом шкафчике, — ответила она, удивленная такой неожиданной сменой темы.
Стен вернулся с шампанским.
— Не собираешься ли ты меня напоить? — подозрительно спросила она.
— Уже не собираюсь, — ответил Стен, протягивая Дженне бокал и садясь рядом. — Я хочу, чтобы ты просто расслабилась. — Стен стал играть ее волосами.
— Тебе не удастся заставить меня принимать ванну из шампанского, — сказала Дженна и отпила глоток. Это прозвучало бы вызывающе, если бы она не потерлась о его руку.
