— Почему? Что-то случилось?
— В каком-то смысле. Грэйди рассказал мне кое-что, и я пытаюсь выяснить, правда ли это. Я бы рассказала тебе больше, но это не мой секрет, — добавила она, когда глаза Декса сузились. — Грэйди с трудом согласился рассказать мне.
Частичка ее жалела об этом.
Декс туже скрутил провода на устройстве.
— Ты можешь доверять, ты знаешь.
— Я доверяю тебе, Декс. Вот почему мне нужно знать, что ты помнишь, если ты, конечно, что помнишь.
— О, я помню.
Из-за дрожи в его голосе у нее во рту сделалось кисло.
— Ты правда хочешь знать? — спросил он.
Нет.
Правда, нет.
Но, тем не менее, она кивнула.
Декс тоже кивнул. Затем уселся на пол, заставляя все флаконы дребезжать, и привалился к полкам.
— Я помню лишь кусочки. Слышал твой крик, когда мы были в пещере. Гнилой, сладкий запах наркотиков. Твое лицо, когда ты смотрела, как они схватили меня. Я помню ту часть очень ясно, потому что ты не выглядела испуганной.
— Я — нет?
— Нет. Ты была зла, и я знал, что это означало, что ты собираешься сражаться. Поэтому я тоже сказал себе, что тоже должен бороться. Настолько сильно, насколько мог. Потом все было черным, и я не мог сказать, спал ли я или проснулся. Но все было настоящим, поэтому я думаю, что и шепот тоже был настоящим.
Софи обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь от нахлынувших на нее воспоминаний.
— Шепот?
— Смешанные звуки в основном. Но иногда казалось, что они говорят «Он бесполезен».
Он скрутил части устройства так сильно, что провода порвались.
Софи поднялась села рядом с ним.
— Ты не бесполезен, Декс.
— Был для них.
— Это же хорошо.
— Наверное, — он дернул испорченные кусочки провода. — Самые тяжелые воспоминания были о времени спада действия наркотиков. Лежа там, не зная, где ты была. Однажды я попытался встать, но они держали мои ноги связанными. И они делали это…
Он наклонился, поднимая одну сторону своей туники и показывая слегка покрасневший овал чуть ниже ребер размером примерно с отпечаток пальца.
— Это… — Софи наклонилась чуть ближе, прищурено смотря на отметину. — Они жгли тебя?
Она думала, что они делали такое только с ней, но доказательство было прямо на коже Декса. Она не поняла, как дотронулась до него, пока Декс не вздрогнул.
— Прости, — пошептала она, убирая прочь свои пальцы. Но не раньше, чем почувствовала грубые складки шрама.
Он прокашлялся.
— Они сказали мне, что сделают то же самое и с тобой, если я дернусь еще раз. Поэтому я не двигался. Я едва позволял себе дышать.
От его слов стало тяжело.
Или, возможно, это была ее вина.
— Декс, я…
— Нет. Это не твоя вина, понятно?
Он пристально смотрел на нее, пока она не кивнула, но ее глаза все еще жгло от слез, с которыми она боролась.
— Все хорошо, Софи. Это делали они, не ты. И ты прошла путь намного хуже, чем я.
Она сжала свои запястья, спрашивая себя, какими же красными и вздутыми они были после ее допроса. У нее были завязаны глаза, и после того, как ее спасли, не было никаких следов от ожогов. Если бы она не помнила той боли, то все было бы так, словно ничего и не было. Но Декс…
— Элвин не смог залечить рану? — прошептала она.
— Он сказал, что ожог находился там слишком много дней. Он предложил попробовать лечить мочой снежного человека, чтобы посмотреть, поможет ли это, но я поблагодарил его, я отказался. Оставил ее до следующего раза, когда Софи попытается взорвать школу.
Софи заставила себя посмеяться над его шуткой, но внутри у нее было чувство, будто она разрывалась.
У Декса были необратимые шрамы.
Прямо как у Бранта.
Преследуемое лицо Бранта заполнило ее разум, и она вспомнила предупреждение Эделайн о чувстве вины.
Она похоронила свои собственные чувства настолько глубоко, насколько получалось. Она не могла позволить себе закончить жизнь, как он.
— Во всяком случае, это все, что я помню, — тихо произнес Декс. — Пока нас не спасли, все, что я помню об этом — это осознание того, что меня несли, и я был слишком напуган, чтобы двигаться, на случай, если это были похитители. Но это оказались хорошие ребята.
— Хорошие ребята, — повторила Софи. Эти слова вертелись у нее на языке, но она не могла сказать были ли они правдой. — Ты правда думаешь, Черный Лебедь — хороший?
