— Понимаю, — говорит он.
— Вот видите, граф! А я понимаю, что вы все на редкость быстро схватываете, — говорит Телфорд.
И самым любезнейшим образом разъяснив все интересующие Сечени подробности, старик дарит ему чертеж каменного моста Ватерлоо.
— Если возникнет какая нужда, заходите, граф. Обращайтесь прямо ко мне, минуя всяческих посредников.
Сечени интересуется не только постройкой мостов, но и кораблестроением. Пароходы, регулирование Дуная, задача проложить водный путь к самому Черному морю занимают его в такой же степени, как будущий мост, которому надлежит стать завершением всех этих преобразований…
Он отправляется к Сиворду, который как раз ставит опыт для знаменитого лорда Кокрена, и ведет долгую беседу с Сивордом и лордом. По мнению Сиворда, самый большой дока по части мостов — некий капитан Браун, который получает подряды на них от самого правительства…
Затем Сиворд показывает гостю новейший свой пароход — «Бриллиант». Мощность машины сто двадцать лошадиных сил и в два раза превосходит ту, о которой Сечени был наслышан еще во время первой своей лондонской поездки. Сиворд называет и цену ей: одиннадцать тысяч фунтов стерлингов. Если требуется мотор в шестьдесят лошадиных сил, то и цена соответственно шесть тысяч фунтов стерлингов. За ним дело не станет: он может отправить в Галац любую машину да и механика придать, чтобы тот смонтировал все там, на месте. Во сколько обошлось бы строительство парохода? Более половины всех расходов составляет стоимость механизма…
Итог этой беседы подведен в дневнике:
«Недурной была бы сделка: приобрести плохонькое суденышко, установить на нем механизм да провести вверх по Дунаю через пороги с партией свиней…»
Вот именно — «с партией свиней…». Не знаю, как с этим делом обстояло в ту пору, но на рубеже века, а в особенности в канун 1914 года, венгерские помещики не потерпели бы такой «контрабанды». Уж лучше война с Сербией! Не следует забывать: энтузиазм венгерских господ в начале первой мировой войны подогревался страхом перед жирной сербской свининой.
Под конец своего лондонского пребывания Сечени в шести пунктах подытоживает, каких «глупостей» он понаделал и что послужило ему «к пользе».
К «глупостям» причисляет он такие поступки, как покупка двух экипажей и трех лишних лошадей, а в пункте шестом фигурирует следующий промах:
«Я слепо вверился Йейтсу и Кларку…»
Зато вот какая «выгода»: чертежи мостов, цемент, сельскохозяйственные машины, данные о железных дорогах, пароходах, паровых мельницах, землечерпательных механизмах…
Кларк наверняка кое-что прознал о визитах Сечени к другим инженерам. Поэтому он выказывает холодность, хотя и трепещет от волнения, как бы ему заполучить это грандиозное дело. Этот вспыльчивый, страстный народ в момент своих наивысших успехов научился выказывать хладнокровие. Может, из скупости, но вероятнее, из стремления материально связать Сечени — этого очень умного, на редкость сообразительного, но досадно недоверчивого графа с задатками дельца — Кларк требует денег за предварительные работы, за составление документов и проекта моста: сто пятьдесят фунтов стерлингов, ни больше, ни меньше.
Сечени на этот счет высказывается так:
«Кларку — 150. Горько укоряю себя: вложить время и деньги бог знает во что! Вечером прогулка на пароходе «Белфаст».
Но разве дал бы Сечени хоть пенни, если бы не верил в Кларка? Объективно сформулированный вотум доверия Кларку в дневнике Сечени звучит так:
«Если когда-либо будет вынесено парламентское решение о строительстве моста, то мы, отставив в сторону всяческие личные соображения, станем использовать таланты».
С таким настроением уезжает он из Лондона. И его доверие к Кларку лишь подкрепляет увиденное им в Париже. Вот запись от 16 ноября:
«Мост Инвалидов. Подвесной мост, рассчитанный и на экипажи. Протяженность центральной части — 200 футов, колебания почти не ощущаются. Затем Аркольский мост — совершенно по проекту Кларка».
Последнюю половину фразы он подчеркивает и даже зарисовывает этот мост в дневнике. 27 ноября он уже в Вене:
«Обедал у Меттерниха вместе с двумя турками».
