Итак, Кларк уже 3 октября показывает Сечени предварительные проекты. А меж тем не прошло и трех недель с момента их первой встречи.
Важным подтверждением самого факта переговоров с дилетантами-графами служат разве что сообщение государственной «Bau-Direktion» и карта Дуная 1832 года. Предположим, что это сообщение и карту Кларк получил еще при первой встрече, то есть 15 сентября.
Карта превосходная, свидетельство серьезнейшей работы. Инженеру она говорит о многом, а такому, как Терни Кларк, — обо всем. Хотя на карте обозначены лишь уровень воды да русло реки: никому и никогда не приходило в голову обследовать, какой слой почвы находится на дне Дуная — песчаный, глинистый или каменистый.
Спокойный, хладнокровный Кларк, столь осмотрительный при составлении документов, который во время переговоров стоял на том, что, мол, уважающий себя специалист не станет высказывать мнение без исследования местных условий, — этот самый Кларк, едва успевает отбыть с переговоров комиссия и он остается в Хэммерсмите наедине с картой и своими мыслями, не в силах дождаться, пока путем раскопок и бурения будет установлен характер почвы. Кларк немедля принимается за дело и чертит проект моста — прочного и надежного сооружения, которое выстоит даже при самых неблагоприятных условиях.
Ведь он уже видит перед собою будущий мост, видит во всей его завершенности. В душе любого созидателя целостная картина вырисовывается раньше, чем отдельные ее детали, — иначе и не бывает. Вдумайтесь сами: могла ли быть создана Девятая симфония, если бы Бетховен наперед не видел смысл своего творения, не наметил заранее его структуру, не знал, каким будет завершающий аккорд?..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Работать, как сапожник? Я бы сформулировал это по-другому: ведь хороший сапожник — тот же творец, и сравнивать неумелого художника с сапожником — значит грубо, жестоко и безосновательно оскорблять почтенную профессию. Сапожник, если он мастер своего дела, тоже заранее видит, каким получится будущий ботинок, а портной, снимая мерку, отлично представляет себе творение рук своих. Нет, хороший сапожник не халтурит. Лишь дурной сочинитель зря переводит бумагу.
Строитель моста с первого же момента видит будущее сооружение; точные расчеты подтверждают это предвидение и вносят коррективы. Но великие мастера редко нуждаются в подобных коррективах… Я не склонен исключать момент предвидения и в строительном искусстве ласточки или бобра. Думаю, что вряд ли было бы верно считать дар провидения присущим исключительно лишь человеческому мышлению. Правда, существуют разнообразные способы мышления — это максимум, с чем я могу согласиться. Люди тоже бывают самые разные, хотя все до одного говорят на разумных языках. Тибетская медицина — такая же наука, хотя и ведет свое происхождение не от Галена, как европейская. Да и геометрия существует не одна.
О, но Уильям Терни Кларк — европеец из европейцев! Английский джентльмен образца 1832 года. Англичанин — поскольку в ту пору лишь в Англии буржуа тоже мог сойти за джентльмена. Впрочем, только буржуа способен на такую отнюдь не джентльменскую «бестактность», чтобы тотчас запросить сто пятьдесят фунтов стерлингов за труды. Этакий буржуа-джентльмен, который себя считает куда более надежным человеком, чем какого-то там аристократа. И если уж он не слишком высокого мнения о лордах собственного отечества, то что ему думать об экзотическом венгерском графе, который без конца путешествует и сорит деньгами направо-налево! Как знать, может, по этим денежкам ростовщики плачут? Нет уж, тут надо действовать наверняка. Труд вложен — и, как говорится, давай деньги на бочку!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вздумай Сечени отказать Кларку? Не представляю, как развернулись бы в таком случае события. Однако факт, что он не отказался выплатить деньги. Не сумел, не смог отказаться. Можно, конечно, вообразить, что вопрос — строить ли этот мост Кларку или кому-то другому — упирался в сто пятьдесят фунтов…
