О, до Кресченции пока что далеко, в пору нашего повествования сия «счастливая любовь» еще не появилась на горизонте Сечени. В это время и долгие годы спустя она дарит детей — восемь отпрысков — графу Зичи; лишь через двадцать лет после описываемых нами событий она начнет рожать детей Сечени и произведет на свет троих его потомков. Однако «счастливая любовь» чуть ли не сковала по рукам по ногам этого подвижного, неугомонного человека. Я вовсе не имею в виду, будто женитьба мешала ему быть покровителем венской танцовщицы или наведываться к девицам в пользующийся дурной славой дом на улице Аранькёз. И общественная деятельность Сечени не прекратилась — что верно, то верно. Но после вступления в брак он больше ни разу не увидел ни Парижа, ни Лондона, зато обзавелся денежными заботами и нестерпимо докучливой супругой… Нет, в его отношения с женщинами мы углубляться не станем.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Вы угадали, я и в самом деле холостяк. А иначе разве мог бы я работать гидом и проводить все вечера в вашей компании, даже будь моя супруга благоразумнейшей в мире женщиной!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Весьма польщен. Я тоже рад, что могу побыть с вами.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Да, конечно. «Геллерт» — очень приятная гостиница, но кажется, вам она нравится больше, чем мне.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Потому что я считаю совершенно излишним восстанавливать эту разрушенную обстрелом гостиницу в ее прежнем виде, со всеми украшательствами, словно ценное произведение искусства. Она того не стоит. И строительство затянулось на годы. Конечно, государство не разорят такие траты, а вот богатый владелец отеля в этом случае наверняка пошел бы по миру; у нас, в Венгрии, — хотя и не все мы умеем рассуждать по-государственному, — принято жалеть общественные средства…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Да, конечно, гостиницы необходимы, в том числе и первоклассные. Но снаружи они могут выглядеть и попроще, лишь бы комфортабельные были. К примеру, на крыше вместо медных башенок неплохо бы разместить площадку для вертолетов. Насколько мне известно, такие новшества введены в Варшаве… Как можно больше гостиниц с простыми удобными номерами, экономное использование помещений, ускоренные темпы строительства — вот что нам нужно. А эта роскошная гостиница прославилась, в частности, тем, что здесь в 1919 году размещалась штаб-квартира Хорти. Отсюда провозгласил он кару «провинившемуся городу» — Будапешту. Кроме того она знаменита тем, что здесь неоднократно и с большой охотой останавливался принц Уэльский. Швейцар, который знавал принца, по-моему, еще не ушел на пенсию. От него-то мы и узнали, что сия высочайшая особа усвоила несколько венгерских слов, к примеру, «абрикосовая палинка».
На чем же мы остановились? Ах да!.. Графиня Ливен, одна из остроумнейших женщин лондонского света, частенько подшучивала над «сумасбродным Штефлом» и, конечно, не упускала случая поддеть молодого гусара за его страстное увлечение механикой.
В свете прознали о том, что дни свои Сечени проводит иначе, нежели вечера. Графиня Ливен приберегла эту занимательную новость для вечера у Эстерхази, где среди общества — отнюдь не украшая его — находились и оба эрцгерцога.
— Ах, господа, вы только вообразите, до чего додумался наш Штефл! — обратилась она к столпившимся вокруг нее мужчинам. — Он все желает делать при помощи машин и уже заказал такое устройство себе для личного пользования. Штефл мечтает, чтобы вместо хорошенькой горничной в чепце дорогу в спальню ему освещала машина. С него станется приобрести и другую машину, которая подавала бы ему завтрак в постель, соперничая со смазливой служаночкой.
— Совершенно верно, милостивейшая графиня, — отвешивает ей поклон Сечени, который здесь, в присутствии супруга, величает графиню иначе, нежели с глазу на глаз. Да и во всем прочем он соблюдает осторожность по отношению к этой даме, которая для любовницы стара, а для наперсницы опасна. У Сечени были основания предполагать, что графиня время от времени строчит донесения своему бывшему кавалеру Меттерниху.
