Операция началась, как всегда, неторопливо, затем вошла в обычный рабочий ритм, но вскоре темп ее стал стремительным, как у взбесившегося часового механизма.
Старик хирург с трясущейся головой, на которого Амбруш Яром в последнее время смотрел не иначе как на мумию, мастерски вскрыл брюшную полость — так быстро и безошибочно, как Ярому еще никогда не приходилось видеть. Затем — размышлять у Адамфи не было времени — пинцеты в мгновение ока очутились на своих местах, зажимы остановили кровотечение, врачи и сестры едва успевали выполнять отрывистые указания профессора. От жарких ламп по их лицам катился пот. И старый Адамфи время от времени тоже откидывал голову, чтобы молоденькая сестра отерла ему лоб салфеткой.
Операция не длилась и получаса. И прошла удачно — сердце выдержало.
— Поздравляю вас, господин профессор! — облегченно выдохнул главный врач.
Старик тыльной стороной ладони смахнул с кончика носа каплю пота. Затем кивнул, улыбнувшись с царственной снисходительностью.
Санитарка взялась за каталку. И вдруг Адамфи вскрикнул:
— Стойте! Не увозите!
Санитарка остановилась.
— Вскроем вторично! Операция не доведена до конца. Мне кажется, там еще что-то осталось… Я должен проверить.
— Но, господин профессор… — начал Амбруш Яром. — Операция мастерски…
К счастью, вмешался главврач. Одной рукой он обнял профессора, другой сердито махнул санитарке. Та поспешно увезла каталку. — Отложим на завтра, дорогой господин профессор, — заговорил главврач, обнимая Адамфи. — А сейчас больной нуждается в отдыхе…
Но старик оттолкнул главврача.
— Чушь! Не видите разве, операция еще не кончена!
— Да все прошло блестяще… — начал было Амбруш Яром, но главврач снова прервал его.
— Как угодно господину профессору, — легким, веселым тоном проговорил он.
— Я требую! — воскликнул старик, глядя вслед удалявшейся каталке. — Я требую… — повторил он плачущим голосом.
— Позвольте, — вмешалась старшая операционная сестра и без дальнейших пререканий сделала инъекцию в обнаженную руку старика. Сестре Маргит это было дозволено. Она наведывалась к Адамфи каждый день, она меняла ему белье, на ней лежали все заботы о старике. Сейчас сестра Маргит повелительно кивнула своей любимице Бёжи, самой молоденькой из сестер. Обе женщины подхватили Адамфи под руки.
Когда они шли, Маргит кинула взгляд на профессора. Она увидела его лицо — уверенное, торжествующее. Но тут идущая по другую сторону Бёжи внезапно почувствовала, как большое тело его дрогнуло и тяжело осело. Она взглянула на старика. Лицо его исказилось, рот скривился, глаза остекленели.
— Ой! — ужаснулась девушка.
В тот же момент Амбруш Яром оказался рядом. Достаточно было одного взгляда на лицо старика, чтобы ему, врачу, все стало ясно.
— Стойте! — крикнул он, быстро подкатил пустую каталку и подхватил наполовину парализованного Адамфи.
Прибежал главврач.
— Лед, инъекцию немедленно! — распорядился он. Поймав взгляд Амбруша Ярома, добавил: — Вот так-то… — И безнадежно махнул рукой.
Амбруш Яром и сестры взялись за каталку. А главврач грузно рухнул на стул. Теперь он уже не казался столь элегантным. Минут десять просидел он неподвижно, сжимая руками виски. Сестры тихо позвякивали инструментами. Чистые звуки соприкасающихся стекла и металла возвращали операционной привычную атмосферу.
Когда вернулся Яром, главврач все так же сидел, не меняя позы. Заметив молодого врача, он встал и медленно вышел. Амбруш Яром, чувствуя дрожь в коленях, безмолвно последовал за ним.
Войдя в ординаторскую, главврач налил спирта в две одинаковые мензурки — ровно по пятьдесят граммов.
— Такого хирурга больше не увидишь! — сказал он молодому коллеге и залпом опрокинул спирт.
Амбруш Яром только пригубил и, соглашаясь, кивнул.
— Сколько лет старикану?
— Всего семьдесят три…
— Как и моему отцу… — тихо проговорил Амбруш Яром.
Он пожал руку главврачу и прошел прямо к директору просить трехдневный отпуск.
— По семейным обстоятельствам? — спросил директор.
— Да, вроде бы так. Но я прошу в счет очередного отпуска.
— Вы измотаны… Понимаю. Ну что ж, пожалуйста, у меня нет возражений… — Он уже знал об истории с Адамфи.
