— Стой, сукин сын!
Тень взмахнула дубинкой, Касем даже не успел свернуть в сторону. Но в то же мгновение из–за угла появилась другая тень и ударила первую по голове большой палкой. Первая упала с криком, а вторая сказала Касему:
— Бежим скорее!
Это был Хасан. Друзья помчались со всех ног, не разбирая дороги.
83.
В начале улицы аль-Ватавит к ним присоединился Садек, а в конце ее их ожидали Аграма, Лбу Фисада и Хамруш с лошадью, запряженной в повозку. Все быстро уселись, и конь, подгоняемый кнутом возницы, рванулся с места. Несмотря на темноту, повозка двигалась быстро, издавая неприятный скрип, далеко слышный в ночной тиши. Друзья то и дело оборачивались назад, опасаясь погони. Садек, стараясь успокоить остальных, сказал:
— Они побегут к Баб ан-Наср, так как наверняка думают, что ты решишь спрятаться на кладбище.
Но Касем усомнился:
— Они ведь знают, что вы находитесь в другом месте.
Однако повозка катилась быстро, и, по мере того как она удалялась от улицы, они начинали верить, что опасность миновала.
— Вы хорошо все подготовили, похвалил друзей Касем — Спасибо тебе, Садек. Если бы ты не предупредил меня, я был бы уже покойником.
Садек молча пожал ему руку.
Наконец впереди показался рынок Мукаттам. Вокруг было темно и пустынно. Только в хижине муаллима Яхьи горел свет. Из осторожности друзья остановили повозку посреди рыночной площади и пешком направились к хижине. Постучавшись в дверь, Касем назвал себя, и Яхья впустил друзей. Здороваясь, он горячо обнял Касема.
— Я обязан тебе жизнью, — сказал Касем.
— Это чистая случайность, — ответил Яхья. — Но она спасла жизнь человеку, который более, чем кто–либо, достоин жить. Спешите на гору Мукаттам — это надежное убежище.
Касем крепко пожал старику руку, с признательностью глядя ему в лицо, а муаллим продолжал:
— Сегодня ты как Рифаа или Габаль. Когда ты одержишь победу, я вернусь на нашу улицу.
От хижины Яхьи друзья направились к востоку, в сторону горы Мукаттам. Садек шел впереди, указывая путь, который он знал лучше остальных. А на горизонте уже показалась полоска утренней зари. Воздух был влажным от росы. Издалека донеслись крики петухов, возвещавшие о наступлении нового дня. Дойдя до подножия горы, они обогнули ее и добрались до южного склона, где начиналась узкая тропа, ведущая на вершину. Гуськом, ведомые Садеком, они поднялись на гору.
— Мы приготовили для тебя дом в самом центре нашего лагеря, — сказал Садек. — Там сейчас спит Ихсан.
— Дома наши сделаны из листов железа и мешковины, — добавил Аграма.
— Они ненамного хуже, чем дома на нашей улице, — заметил Хасан весело.
— Главное, что среди нас нет ни управляющего, ни футувв, — сказал Касем.
До них донеслись чьи–то голоса, и Садек пояснил:
— Наша новая улица не спит в ожидании твоего прихода.
Все одновременно подняли головы навстречу первым лучам солнца, которые пробились сквозь темноту уходящей ночи. Садек громко крикнул:
— Ау-у!
Из лачуг повысовывались головы мужчин и женщин, послышались радостные восклицания, слова привета. Кто–то запел: «Птичка крылышками машет…»[27] Касем в порыве радости и гордости воскликнул:
— Как нас много!
Садек с не меньшей гордостью откликнулся: Мы построили на вершине горы новую улицу, и жителей ее день ото дня прибывает. Муаллим Яхья указывает путь сюда всем, кто покидает нашу улицу. Трудность наша лишь в том, заметил Хамруш, — что на заработки и за пропитанием нам приходится ходить в самые отдаленные кварталы, чтобы не встретиться ни с кем из жителей нашей улицы.
Мужчины горячо обнимали Касема, женщины жали ему руку. Все выражали радость и желали ему здоровья. Сакина тоже была тут. Она сообщила, что маленькая Ихсан спит в приготовленном для них доме. Касем и встречавшие его прошли вдоль новой улицы, которая состояла из хижин, расположенных в форме квадрата на самой вершине горы. Люди пели и веселились. Словно отзываясь на их радость, небо на горизонте совсем посветлело и походило на море белых роз.
Один из мужчин провозгласил:
— Добро пожаловать, наш футувва Касем! Касем переменился в лице и гневно ответил:
— Да будут прокляты все футуввы! Там, где они есть, нет ни мира, ни спокойствия.
