– С венцом на голове? – возмутилась воительница. – Ты что, просишь меня выйти за тебя замуж?
Альтаир ухмыльнулся:
– Я не слепой, Кифа. Знаю, что романтика – не то, чего ты желаешь, раз уж даже моё совершенство не в силах тебя соблазнить.
Она фыркнула, но её тёмные глаза заблестели.
– Я думаю, тебе подойдёт более смертоносный титул, – продолжал Альтаир. – Например, Клинок Султана. Капитан моей стражи.
Воительница не ответила. Конечно же, она хотела вернуться домой… этот мерзавец, её отец, забрал больше, чем её брата.
– Просто подумай. Обсуди с Гадой, если нужно. Найди отца и немного позлорадствуй – имеешь полное право. Ты сама видела отчёты. Первые несколько месяцев будут непростыми, учитывая, что народу теперь стало доступным волшебство – несмотря даже на помощь Высшего Круга и моей паутины. А потом придёт время мне побеспокоиться, не желают ли другие земли отхватить от Аравии по куску теперь, когда Арза больше нет, и…
– Альтаир. Хотя бы сейчас перестань уже болтать, а.
Он замолчал, встретился с Кифой взглядом, и она закончила:
– Я принимаю твоё предложение. Зачем быть Одной из Девяти, когда я могу быть Единственной?
Три дня прошло с тех пор, как Насир занял трон Сарасина. Народ был не в восторге от идеи вручить корону убийце их предыдущего халифа, но когда жизнь Насира была полна любви окружающих?
Зафиру он нашёл на крыше. Девушка любовалась Лейлом, столицей Сарасина, у квартала Дар-аль-Фавда, где проводились самые знаменитые верблюжьи бега. Она сидела на красном ковре спиной к Насиру. Волосы её были заплетены в косу, венчавшую голову короной, и ветер играл выпутавшимися из причёски прядями. Насир остановился, запечатлевая в памяти каждую частичку её образа, прежде чем дал знать о своём присутствии.
Когда он сел рядом, Зафира улыбнулась, но её улыбка казалась напряжённой, а взгляд – настороженным.
– Сегодня я отправляюсь в Деменхур.
«Почему?» – хотел спросить он, но был уверен – у Зафиры есть тысяча и одна причина, почему ей хотелось вернуться домой. И вместо этого он спросил:
– А когда ты вернёшься?
В тот миг, когда слова сорвались с его уст, Насир осознал, что прежде они об этом не говорили – о хрупкости будущего, о её желаниях. Она прибыла на его коронацию вовремя – без Ланы и Ясмин, которые остались в Тальдже, – и с тех пор оставалась во дворце. Но суматоха церемонии, а потом хаос, пришедший вместе с возвращением волшебства, и осознание того, что народ не был доволен, захватили Насира, и ему так и не представился шанс поговорить с Зафирой с глазу на глаз.
Он увидел, как девушка сглотнула, прежде чем посмотреть на него.
– Я не вернусь.
Эти слова были словно серп, вырезающий сердце из груди, и не сразу Насир сумел осознать смысл. Его могли отвергать в городах, в целых халифатах. Вся Аравия могла осуждать его, и ничто из этого не ранило бы так больно.
Он не знал, что сказать. «Я влюбляюсь в тебя и не знаю, как остановиться». Но ведь эти слова нельзя было произносить вслух, не так ли?
– Я не могу сидеть на этом троне. Не могу править, – вместо этого сказал Насир.
«Не могу без тебя…»
Зафира развернулась к нему. Глаза у неё блестели.
«Почему нет?» – было написано у неё на лице.
– Ты сможешь, – ответила она.
Насир покачал головой:
– Тьма…
– Тьму необязательно уничтожать. Тьма нужна нам так же, как и свет. Она вселяет в нас страх, но и делает нас смелыми. – Зафира улыбнулась. – Тьму просто нужно приручить.
– Приручи меня, – с отчаянием проговорил он. Его пальцы кровоточили тенями.
«Выйди за меня замуж. Люби меня. Будь со мной».
– Будь моей, полностью, без остатка.
Она изогнула бровь:
– А что, если я хочу, чтобы ты был моим?
– Прекрасная газель, драгоценность души моей, я уже твой. Я изменился ради тебя. Я…
– Но ты нравишься мне таким, какой ты есть, – прошептала девушка. – Покрытый шрамами. Смертоносный. Прекрасный. – Она обхватила колени руками, удерживая себя, словно готова была рассыпаться на куски. – Я обещала одной халифе её трон.
– Честь важнее сердца? – тихо спросил Насир.
Ветер свистел над крышами, донося до них шум города внизу.
– Не всегда нужно выбирать одно или другое.
