Серафим шел по бульвару, размышляя о происшествии у Горбатого моста. Он узнал утопленника. В памяти всплывали какие-то картины, имена, которые Судья называл еще утром.
«И что его толкнуло?..» — подумал он и вышел из задумчивости, увидев перед собой пропасть. Качнувшись, как маятник, он отошел на несколько шагов от осыпающегося края обрыва…
Небо приобрело какой-то странный, смутно-зеленоватый оттенок. В нем что-то творилось. Прояснилась фигурка Лизы, почти осязаемая, лицо призрачно-бледное и такое близкое. Глаза Серафима наполнились слезами. Он не в силах был справиться с волнением. Опустив голову, он пошел вдоль обрыва, продолжая размышлять о смерти Судьи, забылся, ускорил шаг и едва не наткнулся на странного вида господина в длинном до пят плаще. Он беспокойно, порывисто оглянулся.
«Скиталец?.. Господи, нет, не может быть?..»
Моисей уже исчез в тумане и мороке вечера, в котором зеленовато-бледным призраком вставала луна…
С Моисеем Серафим был знаком по студии. Одно время он пытался стать художником. Вспомнилось, как Моисей читал письма дяди с Этапа.
— Это же целая Одиссея, я обязательно запишу ее… — сквозь невольные слезы Моисей посмотрел на Серафима.
В последнем письме дядя сообщил, что случилась песчаная буря и он выпал из Этапа…
«Несколько дней я блуждал один среди песков. Тут-то Она и явилась мне в первый раз и заговорила со мной. Я рассказал ей, как меня зовут и откуда я. Она отказалась показать мне дорогу, но взялась доставить тебе это письмо. Взяла письмо и исчезла, как будто ангелы подняли ее на небо…»
С Этапа пришло 7 писем, из которых Моисей составил историю странствий дяди и опубликовал ее в газете «Патриот» под вымышленным именем Скиталец. Ночью его уже допрашивали.
Так Моисей повторил путь дяди…
И опять Этап разметала песчаная буря. Обессиленный, Моисей лег ничком в песок и забылся, погружаясь в какое-то темное счастье…
Во сне или наяву он услышал голос, позвавший его по имени, которое он почти забыл. Голос, как у сирены, мелодично звенящий. Он приоткрыл глаза. Перед ним стояла дева. Лицо тонко очерченное, задумчивое, с золотистой кожей, брови чуть изогнуты, глаза темные с фиалковым отливом на дне.
— Ты похож на своего дядю… я его хорошо помню, он и умер на моих руках… постой, куда же ты?.. остановись, посмотри на себя, на кого ты похож… — Дева протянула ему зеркальце. Он посмотрел и не узнал себя, лицо закопченное, как дно сковородки и глаза на дне, точно две царапины. — Да ты и ноги все стер до крови… — Дева склонилась, покрыла раны на его ногах каким-то прахом, и раны затянулись, даже рубцы исчезли. — Ну, что ты стоишь, иди, омой лицо… колодец у тебя за спиной…
Он обернулся и увидел поодаль полузасыпанный песком колодец. Когда-то из него поили овец. Он наскреб желтой грязи со дна колодца, отжал ее, нацедил мутной воды. Дева следила за ним. Оглядываясь на деву, он стянул через голову рубашку. Пахнуло едким запахом. Когда он умылся, она сказала ему куда идти и, бросив в него горсть песка, исчезла…
«Иди, а куда идти?.. на 100 верст вдоль и на 100 верст поперек ни одного жилья…»
Спустя час или два он наткнулся на заброшенную узкоколейку.
«Ну и где же река?..» — Дева сказала ему, что он выйдет к реке и найдет там то, что ему нужно.
Он привстал на цыпочки. Рельсы упирались в полуразвалившуюся лачугу, готовую утонуть в песке. Вокруг ни человеческого труда, ни человеческой жизни, один песок и небо, такое же, как в первые дни существования мира. Это была реальность, бессильная ему помочь, но она приковывала к себе взгляд…
В лачуге жила соломенная вдова, муж ее пропал без вести. Она встретила Моисея с девочкой на руках. Девочка обмахивалась красным бумажным флажком, как веером. Увидев Моисея, она воскликнула:
— Мама, смотри, наш папа!.. — Флажок выскользнул из ее рук.
— Каким ветром вас сюда занесло?.. — спросила вдова.
— Я отбился от экспедиции… — пробормотал Моисей, путаясь в словах. Губы его вдруг пересохли.
— Так вы археолог, а я думала… впрочем, не важно… заходите в дом…
В доме было темновато и довольно пусто, шаром покати. В углу у стены нары, у окна голый стол. Посреди стола солонка и оплывшая сальная свеча. На нарах ленты, бантики, кукла.
