— Зачем становиться на колени, — добродушно сказала она, и взгляд ее повеселел, — не надо.
— Нет, за свой обман я встану.
И он встал на колени возле окна, в двух шагах от Веры, и с мольбой смотрел на нее. Ему показалось, будто он на сцене Дворца культуры играет роль молодого влюбленного. Если б сегодняшняя Вера была похожа на юную Веру, он обнял бы ее колени.
— Да встаньте же, хватит, — сказала она, и Коля встал.
— Вера, Вера, я люблю вас, люблю давно. Вы узнали меня?
— Нет.
— Я Коля Петров.
— Коля Петров?
— Из Падуна. Мы вместе учились в падунской школе. Когда я дежурил в раздевалке и замечал вас, сразу подавал одежду без очереди. У вас была вешалка номер шесть, место второе. Помните?
— Не помню, и не могу вспомнить вас.
— В последний раз я вас видел пять с половиной лет назад. Вы тогда в Падуне стояли у магазина и ждали открытия.
— Я не могу вас вспомнить.
Он не стал говорить, что тогда у него не было глаза, а недавно сделали операцию. Скажи это, и она, может, вспомнила бы.
— Вера, прости меня, ведь ты приехала к парню, чью фотографию я высылал. Я люблю тебя, потому и пошел на обман. В шестьдесят седьмом я уехал в Волгоград, но мне хотелось получать от тебя письма, иметь твою фотографию… Я боялся: если напишу от своего имени не ответишь.
— Все хорошо, — улыбнулась она, — я прощаю тебя.
— Вера, милая, я столько лет мечтал о встрече…
Только сейчас он обрел себя, и голос не казался чужим.
Он перестал играть роль. Вера, хоть и сильно изменилась, осталась привлекательной девушкой, И ЕЕ МОЖНО ПОЛЮБИТЬ ВО ВТОРОЙ РАЗ.
В дверь постучали. Так стучит мать.
Коля представил Веру матери. Вскоре пришла сестра, а с ней жених Гена. Коля шепнул сестре:
— Скажи матери и Гене — о тюрьме ни слова.
— Надо ужин готовить, — мать закопошилась у холодильника, его наконец-то достали, — сейчас я пельменей настряпаю.
— Так, Никола, а выпить у тебя есть? — спросил Гена.
— Нет.
— Дуй в магазин. К «Юбилейному».
Рванул на остановку трамвая. «Как бы она не ушла».
Вернувшись, увидел: Вера стряпает пельмени.
И вот все за столом. Гена произносит тост.
Какой приятный портвейн…
Две пустые бутылки под столом. Вера переодевается в цветастый халат, и они выходят на лестничную площадку. В коридоре ни души, и Коля продолжает объясняться в любви. После портвейна, радушного приема и ласковых слов она улыбается.
— Вера, милая Вера, я будто в сказке, даже не верится, что приехала ты и я могу говорить то, что тыщу раз говорил мысленно: я тебя люблю…
Он говорил-говорил, глядя на улыбающуюся Веру, а она в мягких тапочках, держась руками за перила, сновала по ступенькам вниз-вверх, отвечая нежно-игривым взглядом.
— Вера, Вера, я не свыкся еще, что приехала ты и я могу дотронуться до тебя…
Медленно перебирая ногами, взошла на площадку. Он взял ее за плечи и прижал к груди.
— Верочка, Вера, — прошептал и поцеловал ее. — Верочка, — повторил и вновь прильнул к ее губам.
Внизу послышались шаги. По лестнице поднимался сосед. Поздоровались. Держа за руки, увлек ее в полумрак.
— Вера, Вера, неужели это ты! — повторял он, гладя ее по волосам…
Нацеловавшись, вернулись в комнату. Гена предложил еще по стопке и ушел.
Мать стала стелить постели. Куда положить Веру? Если на кровать, то что на пол себе стелить? Матрац один. Одежду? Перед гостьей стыдно. Веру класть на пол неудобно. А Гале где спать? С братом не положишь, на кровать к себе тоже. Кровать односпальная. И мать решила: пусть гостья спит с сыном на диване.
Вера легла в халате, но накрылась с Колей одним одеялом.
Заработал холодильник, — он тарахтел, как трактор, — и Коля, под прикрытием шума, положил руку Вере на грудь. Не убрала, и он осмелел: расстегнул на халате верхнюю пуговицу и хотел следующую, но Вера руку сняла.
Раз не разрешила расстегнуть халат сверху, решил попробовать снизу. Расстегнута нижняя пуговица, вот и другая. Третью не решился. Его рука заскользила по шелковым трусикам. Вера ровно дышит и руку не убирает. Оттянул резинку и стал снимать трусики, а чтоб ему было легче — она приподнялась. В этот момент холодильник в бешенстве затрясся и затих. Вера, опираясь о диван спиной и пятками — замерла, а он задержал руку. Но сколько в таком положении находиться, и он потянул трусики. Комнату наполнило легкое шуршание, и рука с трусиками замерла у Веры в пятках.
