Иван Грозный и Стефан Баторий: схватка за Ливонию - страница 70

Думая, что после сражения псковитяне выйдут ночью из города, чтобы подобрать и похоронить тела своих убитых, Замойский приказал зорко следить за ними. Но ночь прошла спокойно, и только на следующее утро сделана была попытка унести мертвых, но польская конница ее пресекла. Тогда псковитяне обратились с просьбой разрешить собрать убитых к Замойскому, и тот согласился[131]. По этому поводу между противниками начались переговоры. На место свидания с псковитянами явились из лагеря трое поляков; внезапно их встретил залп из пищалей.

Поляки ускакали невредимыми; таким образом, коварство псковитян постигла неудача. Поляки решили отплатить им той же монетой. Офицер-артиллерист Иван Остромецкий предложил Замойскому послать в Псков адскую машину. Замойский отдал его предложение на обсуждение ротмистров, и те стали убеждать гетмана привести замысел Остромецкого в исполнение. На войне, говорили ротмистры, позволительны всякие способы борьбы с врагом, тем более когда враг нарушает данное слово. Замойский отпустил Остромецкого, не выразив ясно своего мнения.

Тогда Остромецкий, назвавшись Иваном Миллером, сблизился с одним взятым в плен московитом, уверив его в том, что когда‑то находился на службе вместе с Фаренсбахом у московского государя. Он‑де хорошо помнит милости царя и хочет опять перейти к нему на службу, совершив дело, которое освободит Псков от осады. Но для этого необходимо отнести ящик Шуйскому и открыть его в присутствии князя. Пленник поверил словам Остромецкого и исполнил все так, как тот просил. Ящик был вскрыт псковскими военачальниками, и произошел взрыв, от которого погибли несколько человек.

Распространился слух, что Шуйский тоже убит, но на следующий день в лагерь Замойского доставили письмо князя, обвинявшего гетмана в предательском замысле. Замойский вызвал за это Шуйского на поединок, назначив для него место между своим лагерем и крепостью[132].

До конца войны еще оставалось несколько недель. Можно сказать, что доблестная защита Шуйским и его воинами Пскова умерила требовательность Батория и ускорила заключение мира, но, с другой стороны, столь же удивительная стойкость Замойского и его войска способствовала тому, что Баторий достиг своей главной цели: Ливония была отнята у Ивана.

Переговоры в Запольском Яме велись при посредничестве Рима. Желая играть, подобно средневековым папам, роль руководителей христианства, папы XVI века пытались организовать крестовый поход против турок, чтоб изгнать их из Европы и таким образом доставить кресту торжество над полумесяцем. К антитурецкой лиге Рим надеялся привлечь также и московских государей и даже имел мысль склонить их к унии с католической церковью. В 1576 году папа Григорий XIII вступил в сношения с московским посольством, отправленным к императору Максимилиану II, и намеревался направить в Москву свою миссию, но папские намерения натолкнулись на сопротивление императора. Однако о них Иван знал, и когда возникла необходимость прекратить тяжелую для Московского государства войну со Стефаном Баторием, он обратился к посредничеству папы.

Положение Ивана в 1580 году было весьма затруднительно. Польский король воевал московские земли, шведы снова стали утверждаться в Эстонии, Дания готова была присоединиться к врагам московского государя, а в Казанской и Астраханской областях могло во всякую минуту вспыхнуть восстание. При таких обстоятельствах Ивану пришла мысль обратиться за помощью против Речи Посполитой к императору и папе; царь предлагал им союз против турок под тем условием, что они склонят к миру польского короля и убедят его в необходимости объединить силы для борьбы с непримиримыми врагами христианства.

В конце 1580 года отправлен был с этой целью в Прагу, где жил император Рудольф II, и Рим гонец Леонтий Истома Шевригин[133]. Миссия его увенчалась успехом только у папы. Хотя Иван в письме к папе ни словом не затрагивал вопроса о церковной унии, однако Григорий XIII счел прибытие московского гонца в Рим за обстоятельство весьма подходящее для того, чтобы поднять именно этот вопрос, и решил отправить с этой целью в Москву особого уполномоченного. Выбор папы пал на иезуита Антонио Поссевино, оказавшего уже католической церкви некоторые услуги в Швеции, куда он ездил с целью, чтобы возвратить короля и целую страну в лоно католицизма. В секретной инструкции, которую Поссевино получил, чисто политические вопросы оставлены были на втором плане. Правда, ему поручалось подталкивать Стефана Батория к миру, так как от прекращения войны между христианскими государями зависел успех образования лиги против турок, но вместе с тем предполагалось, что война может окончиться еще до прибытия Поссевино на место назначения, а потому главной целью миссии указывалось заключение церковной унии. Поссевино должен был убедить Ивана Грозного в истинности учения католической церкви и в неизбежности религиозного объединения всех народов на земле под главенством папы.