— Ты что там потерял? — крикнул Борис.
— Да вот, птенец из гнезда выпал, — отозвался Иван.
— И что будешь с ним делать?
Иван задрал голову, рассматривая крону высокого, кряжистого дуба.
— Ага, вижу.
— Что видишь?
— Гнездо вижу. — Иван поднял что-то с земли, спрятал за пазуху и осторожно полез по стволу. Две птички, отчаянно пища, кружили над его головой.
— Ну дурак, ну дурак, — Оскар выразительно посмотрел на Бориса. — Я ведь говорил тебе?
— Юннат, — фыркнул старший брат.
Вечерело, когда лесная дорога вывела всадников на вершину косогора. С него открывался вид на зеленую бескрайнюю равнину. Новый мир. Дорога круто сбегала в низ, пресекала небольшой участок, колосящегося рожью поля и упиралась в широкие и высокие, двустворчатые, ворота гостиного двора. С вершины был хорошо виден обнесенный высоким, заостренным частоколом двор, внутри которого располагалось большое жилое двухэтажное помещение и многочисленные хозяйственные постройки.
Маленькая девочка, размахивая хворостиной, с визгом загоняла в сарай многочисленных кур и индюков. Двое широкоплечих работников, разгружали с телеги свежее сено. На крыльце, высунув розовые языки, лежали две крупные, напоминающие волков собаки. Длинноволосый человек, похожий на калику, стоял у колодца, запрокинув над лицом берестяной короб.
— Перекресток, — весело объявил Борис. — Говорят, кухня очень хорошая…
— Как для смертников, в ночь перед казнью, — сказал Оскар. — Отсюда Дикое поле начинается.
— Это место нейтральное, здесь можно расслабиться.
— За какие деньги? У меня ничего не осталось.
— У нас нет, у него — да, — Борис скосил глаза на младшего брата.
— Согласен, расслабимся, — кивнул, улыбаясь, Оскар.
Царевичи занукали на своих коней. Кони весело заржали, видя близкое жильё и долгожданный отдых, с шага перешли в резвый галоп.
— Урр-рааа! — заорал Борис, выдергивая из ножен палаш, пригибаясь к шее коня. — Хозяин, встречай гостей!
За воротами, предупреждая о гостях, бешено залаяли псы.
Борис соскочил с коня, ногами, заколотил по воротам. Заревел:
— Хозяин, картошечки со шкварками с пузатеньким графинчиком и баньку желаем!
Створки ворот распахнулись. На пороге стоял огромный, с бородой до пояса, мужик, в белой сорочке и красных шароварах. Из-за его спины выглядывали двое работников с вилами в руках. За ними — маленькая девочка, легко сдерживающая лающих, рвущихся к гостям, псов.
Хозяин внимательно посмотрел на спешившихся братьев. Он улыбнулся:
— Царевичи? Милости просим, гости дорогие. Покушать найдется, баньку враз приготовим, долго ждать не придется. — Он посторонился, пропуская царевичей. — Цыть! — прикрикнул собакам. — Это гости!
Псы замолкли. Девочка их выпустила. Доброжелательно виляя хвостами, они кинулись к братьям, каждого обнюхали и вернулись к своему излюбленному месту — на крыльцо.
— Прошка, конями займись. Лешка, баньку приготовь царевичам, с березовыми веничками. В кваске прутья замочи.
— Переночевать место есть? — спросил Борис. Подмигнул выглянувшей в двери розовощекой девушке. Она подмигнула ответ, смеясь, скрылась в темноте коридора. Хозяин сделал вид, что ничего не заметил.
— Место есть, вчера мушкетеры с гардемаринами съехали.
— А пиво есть? — с надеждой спросил Борис, снимая потный шлем и облизывая пересохшие губы.
— Из погребка хотите?
— Ага, из погребка, из него, родимого, — Борис радостно рассмеялся. — Вот она — живая вода, — сказал Ивану.
— Как тебя звать, хозяин? — спросил Оскар.
— Прохоровичи мы, — трактирщик степенно разгладил бороду.
— Перепутье далеко отсюда, Прохор?
— Должны были увидеть. Дорога дальше от ворот в камень упирается, там и есть Перепутье.
К трактирщику подбежал работник Лешка.
— Батя, баньку я раньше ставил, горячая она.
— Здорово! Тело просит веника и пара, — воскликнул Борис.
— Отведи их, я за пивом схожу.
— Пройдемте, гости дорогие, — Лешка быстро зашагал к низкой черной избушке, над которой витал белый пар. — Венички у нас свежие, березовые, с дубовой веточкой, для крепости духа и тела бодрости.
— Жару, жару, поддай! — кричал Борис.
— Ванька, кинь еще шаечку квасу, не жалей! — вторил Оскар.
