— Хватит, наотдыхались. Батюшка гневается. Вчера, от казначея весточка дошла — обижаются, что едем медленно и неохотно, задерживаемся в каждом селе.
— Ну и что? Когда мы так вместе собирались? — Борис оглянулся назад, — Правда, Ваня?
— Правда. Здорово, что мы вместе.
Оскар поморщился:
— Не забывайте, куда и зачем нас царь-батюшка послал.
— За молодильными яблоками. — Борис с сожалением встряхнул шлем, освобождая его от ненужной шелухи, покрыл им голову.
— И не жарко тебе? Расслабься, — Оскар насмешливо фыркнул.
— Солдат на службе не расслабляется. Солдат должен стойко переносить жару и холод, — по-уставному отчеканил Борис. — Правда, салага?
— Твоя, правда, — вздохнув, ответил Иван.
— Слабаки. — Борис нагнулся к седельной сумке, нашарил на дне последний пирожок. Удовлетворенно надкусил. — Вот блин — опять с капустой. У них что, в деревне кабанчиков не держат?
— Ты сам похож на кабанчика, всю дорогу только и жрешь, — сказал Оскар.
— Свежий воздух аппетит нагоняет.
Дорога повернула в лес. Задышалось легче, среди деревьев не так палило солнце, густые кроны защищали тракт от гневного желтого глаза. Всадников окружила птичья разноголосица, сквозь которую пробивалась одиночная дробь дятла.
Борис вытер потное лицо, смахнул повисший на подбородке капустный лист, шумно вздохнул, хлопая себя по широкой груди.
— Эх, благодать, какая. Лепота. Хорошую службу назначил батюшка и награда достойная. Целое царство — это не половина и не треть.
— Вот и я не понимаю, — оживился Оскар, — если он на пенсию собрался, зачем ему молодильные яблоки?
— Пенсию нормально встретить, кому она нужна в старости? — сказал Борис.
— Зачем тогда царство оставлять, если молодость вернулась?
— Блажь такая — царская, — Борис пожал плечами.
Оскар недоверчиво посмотрел на старшего и погрузился в свои мысли.
— Яблоки, не сомневайтесь, привезу я, — Борис победоносно посмотрел на братьев. — Никто из вас не знает толком военное дело: разведку, камуфляж, способы ведения партизанской войны. Вы слабаки, но мои братья, когда царем стану, о вас не забуду — к делу полезному пристрою. — Борис добродушно рассмеялся.
— Что ты сделаешь, когда царем станешь? — спросил Иван.
— Я? Что я сделаю? — Борис расправил плечи, посмотрел в небо и радостно ответил: — Первое — пир на весь мир закачу, на месяц, а то и на три, такое дело обмыть хорошо надо. Лукьяныч из кухни не будет вылазить.
— А потом?
— Потом? Суп с котом, — Борис пожевал губы. — Дружину соберу, верну ветеранов. Хорошая дружина — верный оплот царству. Проведем общую мобилизацию, подготовимся и пойдем на царя Руфия. С кого-то надо начинать?
— Зачем?
— Дерево с яблоками молодильными заберу, — Борис подмигнул Ивану и снисходительно заметил: — О будущем думать надо, дурачок. Я на пенсию скоро идти не собираюсь, не дождетесь, — он рассмеялся.
— А, потом?
— Потом что-нибудь придумаем. В походы пойдем, у любого соседа есть потаённые хорошие вещи. Не яблоки, так скатерть-самобранка, ковер-самолет, меч-кладенец, Василиса Прекрасная.
— Я так и знал, что дальше грабежей твоя фантазия не поднимется, — вмешался в разговор Оскар.
— Почему грабежей? — Борис обиженно засопел. — Я порядки устанавливать буду.
— Это какие? — насмешливо спросил Оскар.
— Известно какие — справедливые.
— Понятно.
— Братья не останутся в обиде.
— И кем ты меня сделаешь?
— Ты, Оскар, место Копейкина займешь, а Иванушка — как Митрофанушка.
Братья заржали.
— Вот если я царем буду, — мечтательно протянул Оскар, — никаких боевых походов. Нашей лапотной Родине может помочь только новая экономическая платформа. Нужна реформа. Проведем денежную, потом земельную, за пятьсот дней управлюсь.
— Кто на что учился, — подал голос Иван.
— Тебя, Ваня, не спрашиваем, — отрезал Оскар. — Нам заграница поможет, необходимы инвестиции, слияние нашего капитала с за тридевятым. Введем бартерную систему. Мы им — недра и леса; они нам — жратву качественную, без отечественного холестерола; механизмы, машины в быту полезные.
Борис зевнул.
— Тебя, Оскар, не поймешь, так речь мудреными словами пересыплешь — смысла не видно. Зачем нам заграница? Мы и сами со своими усами.
