Мне больно / Искусство и культура / Искусство
Мне больно
/ Искусство и культура/ Искусство
Сергей Маковецкий об Алексее Балабанове, его фильмах, актерах и друзьях
21 мая в Петербурге простились с Алексеем Балабановым. Фильмография режиссера насчитывает два десятка лент, среди них — «Брат», «Брат-2», «Про уродов и людей», «Война», «Жмурки», «Мне не больно», «Груз-200», «Морфий»... Народный артист России Сергей Маковецкий снимался в пяти его картинах — чаще остальных коллег по цеху. Сегодня он вспоминает о совместной работе и делится мыслями о том, кем был ушедший для отечественного кинематографа и почему так тяжела утрата...
Про первую встречу
— Мы познакомились в 95-м. Нас представили друг другу в московском арт-клубе, название которого за давностью лет не вспомню. Фамилия Балабанов мне ничего не говорила, но мы были ровесниками и легко нашли общий язык. Алексей предложил сразу два сценария — короткометражки «Трофимъ» для альманаха, посвященного столетию кинематографа, и полновесного фильма «Про уродов и людей». Он хотел снимать обе картины без паузы, одну за другой. В новелле мне отводилась роль деревенского мужика, из ревности зарубившего топором родного брата и ударившегося в бега. На вокзале в Петербурге полиция арестовала Трофима, но тот прежде успел, сунув из любопытства нос в объектив, помешать стоявшему на перроне оператору снять прибытие поезда. Несчастный французик только махал рукой и беспомощно кричал: «Атанде! Атанде!» Балабанов сделал очень талантливое и стильное кино. Сергей Астахов, работавший с Алексеем на многих его картинах, снимал на камеру эпохи братьев Люмьер, предварительно реанимировав древний аппарат. Эти кадры и вошли в фильм.
«Про уродов и людей»
— С ходу приступить к съемкам картины о хозяине подпольного фотоателье Иогане у Балабанова не получилось, и он снял малобюджетного «Брата», имевшего оглушительный успех у зрителя. После этого Алексей вернулся к замыслу фильма «Про уродов и людей», сценарий которого несколько лет лежал в его рабочем столе. Честно говоря, после первого прочтения я мало что понял о своем будущем герое, не мог объяснить словами этого человека. Леша успокоил: «Ничего-ничего, разберемся в процессе». Единственное, что я сразу почувствовал: глаза у Иогана должны быть другого цвета, не моего. Балабанов сначала отмахнулся: глупости! Но я все-таки затащил его в подвернувшуюся по дороге питерскую оптику. Попросил продавщиц: «Девчонки, умоляю, подберите какие-нибудь линзы». Те стали что-то предлагать, но все было мимо. Алексей занервничал: «Серега, поехали, не теряй время». И тут я примерил последнюю пару... Не знаю, что за диоптрии стояли в линзах, но я видел не Балабанова, а его размытый силуэт. Начал таращиться изо всех сил, и в тот же момент Леша произнес: «Пожалуй, ты прав, в этом что-то есть...» Потом для съемок мне сделали «нулевые» черные линзы, что придало взгляду Иогана весьма необычное выражение. Он словно пронизывал человека, смотрел сквозь него. Съемки проходили в Петербурге, любимом городе Леши. И про фильм он потом говорил, что это единственная картина, к которой у него нет претензий. Сценарий сначала назывался «Ехать никак нельзя», но Алексей его заменил. «Про уродов и людей» звучит жестче, бьет наотмашь. Тут же понеслось: а кого это Балабанов держит за уродов? Леша не опускался до объяснений, мол, без меня разбирайтесь...
Не забуду церемонию вручения премии «Ника» за 1998 год. На главные награды претендовала наша картина и «Страна глухих» Валеры Тодоровского. Нас бортанули по всем фронтам. Мимо сада-огорода пролетели звукорежиссер Максим Беловолов, художник по костюмам Надя Васильева, сумевшая найти даже подворотнички начала прошлого века, прекрасный оператор Сергей Астахов... За лучшую мужскую роль наградили Володю Ильина, снявшегося в комедии «Хочу в тюрьму». И вот две главные номинации — режиссерская и фильм года. Я уже не верил ни во что, а Леша взял да выстрелил дуплетом, получив обе «Ники»! Правда, приз за режиссуру разделил с Отаром Иоселиани, но все равно это был наш триумф. Последнего лауреата объявляла Ирина Скобцева, и когда она, вскрыв конверт, сказала: «Про уродов и людей», я заорал почище Роберто Бениньи на церемонии «Оскара». Вот только по головам у впереди сидевших зрителей не бегал, как он... Потом мы съемочной группой отметили победу, радость была невероятная...
