История военного искусства от Густава Адольфа до Наполеона Бонапарта - страница 26

перед каждым более или менее важным решением, и было очень опасно действовать помимо этого совета. Этим путем систематически убивалась всякая самостоятельность у австрийских генералов и исключалась возможность энергичных, быстрых и целесообразных действий с их стороны. В течение этой эпохи коренным образом изменился взгляд на способ содержания и продовольствия армий на войне. Заботы по этому предмету всецело перешли к центральному управлению и после Тридцатилетней войны, следуя примеру Густава Адольфа, стали довольствовать войска из магазинов, при помощи систематически организованного подвоза; отсюда началась так называемая пятипереходная система.

В предвидении войны распоряжениями центральной администрации в укрепленных пунктах на границе государства устраивались большие склады, от которых армия, во избежание расстройства подвоза, не могла удалиться более 5 переходов, затем движение приостанавливалось до закладки новой линии магазинов.

Все решения главнокомандующего сковывались продовольственными соображениями; громадные обозы делали армии малоподвижными; сообщения их стали крайне чувствительными, и верхом искусства считалось стать на фланге противника, выиграть его сообщения, не обнажая своих, и тем принудить его к отступлению. Отсюда – маневры, неожиданные обходы, действия на сообщения, малая война приобрели первостепенное значение; после сражения не могло быть энергичного преследования, уничтожающего противника, так как это расстроило бы все продовольствие победителя; войны тянулись по нескольку лет без решительных последствий.

Особенно же к такому результату привело слепое подражание походам Тюренна и Монтекукули.

Постоянные армии представляли собою явление новое, а потому еще не могло быть вполне стройной системы в организации войск; количество отдельных частей, численная сила каждой из них, система разделения на крупные и мелкие части были различны даже в одной армии.

Высшею хозяйственною единицею был полк; 4—6 батальонов или 8—10 эскадронов соединялись в пехотные и кавалерийские бригады; высших же единиц из трех родов войск и высших командных инстанций не существовало; при главнокомандующем состояло известное число генералов, которым и поручалось командование частями боевого порядка и колоннами в походе или же давались поручения при осаде и обороне крепостей.

Если война велась одновременно на нескольких театрах, то общего главнокомандующего над войсками не было и надобности в нем не чувствовалось, так как действиями армий руководили из столицы; бывало и так, что если на одном и том же театре вместе оперировали две союзные армии (как это случалось нередко во время Войны за испанское наследство), то каждая из них имела своего главнокомандующего (напр., Евгений Савойский и Мальборо), иногда даже одна и та же армия имела во главе двух генералов.

Пехота. Деление пехоты на пикинеров и мушкетеров продолжалось до изобретения штыка и замены мушкета более легким оружием с кремневым замком и штыком, что относится к концу XVII в.[5]

В последние годы существования пики число пикинеров было весьма незначительно и в бою на их долю выпадала пассивная, чисто оборонительная роль; на них смотрели как на необходимую опору стрелкам, а потому с введением ружья со штыком пикинеры быстро исчезли и с тех пор пехота всюду стала однородна. (Впрочем, Австрия, в своих славянских народностях на границе с Турциею, имела отличный материал для образования иррегулярной пехоты, которая и появилась в последовавших войнах под названием пандур). Кроме того, везде в составе пехотных полков появились роты гренадер, первоначально назначавшиеся для метания ручных гранат и обратившиеся впоследствии в отборные части пехоты.

С принятием ружья со штыком батальон в 500—800 человек окончательно стал тактической единицей и вместе с тем установилось известное, постоянное соотношение между батальонами и административными единицами – полком и ротою.

Главную силу пехоты полагали в возможно сильном развитии огня из сомкнутого строя[6], а на штык перенесли те понятия и взгляды, которые установились по отношению к пике в конце XVII в., т.е. смотрели на него как на