Тем не менее короткое правление Марии оказалось удивительно успешным в других областях. Были завершены финансовые реформы герцога Нортумберлендского; казначейство возрождено и реорганизовано. Был подготовлен проект чеканки новой монеты, примененный при Елизавете. В 1557 г. была назначена комиссия для расследования того, «почему доходы от таможни и субсидии сильно уменьшились и пришли в упадок». Итогом ее деятельности стала новая «Книга тарифов» (май 1558 г.), которая увеличила поступления от таможни на 75 %. Меры такого масштаба не будут предприняты вплоть до правления Якова I, когда Великий контракт 1610 г. привел к катастрофическим результатам.
Но Мария сделала две большие ошибки. Первая из них состояла в том, что она позволила примерно 800 английским протестантам эмигрировать во Франкфурт, Цюрих и Женеву. Ведь эти изгнанники не только объявили безжалостный крестовый поход против Англии, выражавшийся в антикатолической пропаганде и подрывной литературе, которую правительство должно было искоренять или по мере возможности опровергать; по восшествии на престол в 1558 г. Елизаветы, протестантской Деборы, как они считали, они поспешили домой, и некоторые из них были назначены епископами, испытывавшими внутреннюю борьбу между англиканскими обрядами, которые они были обязаны насаждать, и свойственным выходцам из Женевы недоверием к папистским ритуалам и облачениям, которое они так недавно разделяли. Второй ошибкой Марии стал ее испанский брак. Союз с Филиппом, сыном императора Карла V, был ее собственной идеей, возобладавшей в 1554 г. вопреки уговорам советников и Парламента. Филипп получил титул короля-соправителя Марии в течение ее жизни; однако его права в Англии должны были исчезнуть, если бы Мария умерла бездетной, как это и случилось. Но даже эти условия не смягчили противников брака: в 1554 г. планировались четыре одновременных восстания; одно из них, восстание сэра Томаса Уайетта в Кенте, началось раньше срока, в январе. Уайетт повел 3 тыс. человек на Лондон, объявив, что «не стремится причинить вред королеве, но ищет лишь лучшего Совета и советников». Но Уайетт отказался грабить Лондон; он отвел свои войска к Кингстону — фатальный маневр. Его армия была разгромлена, а 100 восставших, включая его самого, были казнены как изменники. Остальные планировавшиеся восстания не состоялись.
Тем не менее опасения Уайетта, что Англия станет пешкой в руках Испании, оправдались. В 1556 г., после отречения Карла V, Филипп стал королем Испании. В течение года он втянул жену в войну с Генрихом II Французским, закончившуюся взятием Кале герцогом Гизом (7 января 1558 г.). Помимо своей важности для торговли шерстью Кале символизировал славные французские кампании Эдуарда Черного Принца и Генриха V: его потеря была не просто неудачей. Когда Мария умерла в ноябре 1558 г., ее никто не оплакивал, а то, что спустя несколько часов после королевы скончался кардинал Пол, было расценено как положительный знак. Генрих II отпраздновал это известие с пением Те Deum и фейерверками, а заключение брака Марии Стюарт с дофином (гибельное последствие агрессии Генриха VIII и герцога Сомерсетского) было ускорено.
Елизавета I, дочь Генриха VIII и Анны Болейн, взошла на престол 17 ноября 1558 г. Правительница Англии в течение сорока четырех лет, она завоевала репутацию намного превосходящую ее достижения. Совершенно очевидно, что ее собственная пропаганда, культ Глорианы, долголетие королевы, то совпадение, что на ее царствование пришлись творчество Шекспира и разгром Непобедимой армады, вводят нас в заблуждение, заставляя забыть о реальных проблемах ее правления.
Однако, какие бы сказки о ней ни рассказывали, сэр Роберт Наунтон был прав, говоря: «Хотя она и была способна выслушать совет, ее собственного мнения было достаточно для ее решимости, проявлявшейся до самого последнего момента». Она знала, чего хочет, и контролировала свою политику; ее инстинкт власти был безошибочным. Советники пытались Договориться о совместном давлении на королеву в особо важных делах, но им это редко удавалось; Елизавета устраивала сцену, а дело так и оставалось нерешенным. Она откладывала принятие важных решений, могла тянуть годами, если только не поддавалась панике. С другой стороны, действия Елизаветы следует оценивать в контексте ее финансового положения и консерватизма большинства подданных, которые отнюдь не были «новообращенными» протестантами к началу войны с Испанией. Возможно, главной силой Елизаветы было отсутствие заранее сформированных идей; она не была идейным политиком, как сэр Фрэнсис Уолсингэм или граф Лестерский, хотя в том, что касается чутья в практической политике (realpolitik), королева превосходила лорда Берли. Если не считать ее желания отвоевать Кале, выразившегося во французской кампании 1563 г., то Елизавета игнорировала традиционные королевские амбиции. У нее не было стремления к завоеваниям; религиозное рвение сестры было чуждо Елизавете; и несмотря на то что переговоры продолжались вплоть до 1582 г., она избежала династического брака. Хотя вторая половина XVI в. свидетельствовала о том, что в Европе складываются идеологические коалиции, Англия до 80-х годов XVI в. не обладала достаточными ресурсами, чтобы вести открытую войну; вследствие этого уместной была пассивность: ответ на события по мере того, как они совершались, при воздержании от явной инициативы.
