История Первого Болгарского царства - страница 36

На западной границе у Болгарии существовали И другие враги. Борис стремился отомстить за поражение Пресиама, нанесенное ему сербами; и он понял, что сильная Сербия будет создавать трудности для расширения его государства и в Хорватии, и в Верхней Македонии. Это, вероятно, и заставило его объявить войну. Видимо, в течение первых десяти лет своего правления Борис тщательно следовал политике Маламира и продвигал свою власть к горам Албании, и даже к самым северным пикам Пинда. В 860 г. он отправил посольство в Константинополь. Нам не известны ни причины, ни итоги этого посольства, кроме того, что из-за них арабский посол был вынужден ожидать встречи с императором[183]. Вероятно, Борис просил о признании своих македонских завоеваний и о нейтралитете императорского правительства, прежде чем напасть на сербов. Но его попытки вторгнуться на территории сербов были не более успешными, чем Пресиама. После смерти Властимира его сыновья Мунтимир, Строимир и Гойник разделили сербский трон между собой. Они объединились, чтобы встретить захватчика, и заманили его в предательские долины, нанеся сокрушительное поражение булгарам и захватив сына хана Владимира и двенадцать знатных бояр. Чтобы их выкупить, Борис был вынужден пойти на подписание мира. Он согласился эвакуировать войска из страны, и во время отступления два сына Мунтимира сопровождали хана в качестве эскорта до Раша на границе (Рачка, около Нови-Базара), где они обменялись подарками: сербские князья подарили хану двух рабов, двух соколов, две собаки и девяносто кож. Дружба с семейством Мунтимира позже принесла свои плоды, когда сербские князья поссорились друг с другом. Мунтимир, победивший в споре, отправил своих братьев и их семьи в тюрьму в Болгарию, и таким образом, предоставил булгарам веское оправдание для вмешательства в дела сербов. Так, наконец, Борис оправился от последствий своего поражения[184].

Сербская война стала последним эпизодом в истории языческой империи. В этот период времени развивалась новая драма, которая изменила судьбу Болгарии и половины Европы. О внутренних делах данного государства в последние его дни нам известно немного больше, чем о его ранней истории. Славянский элемент в стране к настоящему времени являлся уже господствующим. Славянский язык стал языком всеобщего пользования. Греческий язык все еще оставался необходимым для составления общественных надписей, в которых не использовался славянский алфавит; но старый булгарский язык полностью или почти полностью исчез[185]. Ханы, начиная с Крума, проводили политику поощрения славян, приглашая их ко двору; сыновья Омуртага уже получили славянские имена, как и сыновья Бориса[186]. На обширных булгарских землях за Дунаем пропорция славянских и булгарских племен оставалась, вероятно, практически одинаковой, хотя и славяне, и булгары подвергались здесь воздействию остатков огромного количества племен, оставшихся в Восточных Карпатских горах, мигрируя на Балканы. Но на юге от Дуная, там, где сложился центр империи, славяне далеко превзошли по численности булгар, особенно в новых Македонских областях, которым ханы уделяли столь большое внимание. Только военная аристократия осталась булгарской по крови. В течение еще нескольких поколений на их имена не влиял славянский язык, и старые булгарские титулы сохранялись вплоть до падения империи, принимая во внимание то, что титул «хан» был заменен, как только люди научились писать по-славянски, на славянский титул «князь». Власть булгарской аристократии была уменьшена Крумом, но из-за более слабого контроля со стороны Маламира она восстановилась. Кавкан Исбул, который мог подарить хану акведук, показал своей щедростью, каким значительным и влиятельным подданным он являлся. Видимо, хан был занят бесконечной борьбой с булгарской знатью, желая управлять, подобно императору, деспотично, через ненаследственную бюрократию, а они, вероятно, оправдывая свои взгляды традициями, стремились к сокращению ханского влияния, полагая, что хан должен лишь быть главным в совете бояр. Благоволение ханов славянам, средним и более низшим классам, было, очевидно, направлено против булгарской аристократии — они даже создали соперничающую с ней славянскую аристократию. Вероятно, Крум и Омуртаг скорее были готовы столкнуться с «конституционной» проблемой, назначая славян на совете бояр, которые неизбежно становились их креатурами, желая разрушить наследственный принцип, в то время как Маламир, не следовавший жестко этому курсу, допустил булгар снова к власти и, таким образом, должен был попасть под влияние магнатов вроде Исбула; молодой Борис унаследовал эти трудности. Вероятно, из числа данных бояр избирались провинциальные губернаторы, которые управляли десятью областями из укрепленных лагерей