История Первого Болгарского царства - страница 34
Булгары сыграли незначительную роль в этих событиях. Они были слишком заняты в другом месте. Мала-мир, подобно Феофилу, намеревался добиться своего прежде, чем возобновить соглашение; и был решительно настроен на это. Соглашение 815–816 гг. предусматривало, что большие императорские крепости — Филиппополь и Сардика — должны были оставаться изолированными и покинутыми. Маламир теперь перешел к аннексии последний территории, стоявшей на пути к Фессалоникам.
Славяне Македонии и Греческого полуострова проявляли непокорность императору в течение этих лет, поэтому он был вынужден согласиться с вмешательством булгар, не заявив протеста. Продвижение к Фессалоникам не было направлено исключительно против богатого города, но стало частью общего движения на запад. Булгары начали расселяться теперь и укреплять свою власть на холмистой территории Верхней Македонии, земле, которая должна была стать их второй родиной, о которой они так печально вздыхают сегодня[175].
Несмотря на сомнительные сделки булгар с императором, перемирие было возобновлено и продолжалось еще десятилетие. В течение этих лет Маламир продолжал заниматься западной границей. На северо-западе, в Паннонии, он, видимо, жил в мире с хорватами и со своим самым мощным соседом, франками. Но в 845 г., когда Тридцатилетнее перемирие шло к своему завершению, он посчитал разумным отправить послов ко двору Людовика Немецкого в Падерборн, чтобы составить постоянный мир и союз, который предоставил бы ему свободу действий, когда придет время, в отношении греков[176]. Рассматривая дела земель, лежавших на юге, он был менее мирно настроен. С аннексией Сардики власть хана распространилась на Моравскую долину.
На холмах за Моравией вождь по имени Властимир объединил племена вокруг себя и сформировал сербскую нацию. В выполнении этой задачи его, конечно, подталкивала булгарская угроза. Сербы были встревожены распространением влияния столь большого государства к своим границам, грозившим отрезать их собственное расширение на юг; поэтому сербы с удовольствием приняли покровительство и власть Властимира. Кроме того, Властимир получил поощрение и поддержку со стороны своего номинального сюзерена, императора, который находился достаточно далеко, чтобы представлять кому бы то ни было какую-то угрозу, но который радовался появлению нового соперника Болгарии. Потеря последних императорских застав за Родопскими горами компенсировалась ростом соперничающего государства вблизи Болгарии.
Кто начал войну, которая стала неизбежной, Власти-мир или Маламир, нам неизвестно: но в 839 г. булгары вторглись в Сербию под руководством Пресиама, вероятно, отпрыска королевского дома. Но сербы знали, как сражаться на холмистой местности. В течение трех лет Пресиам не смог ничего достичь, лишь потерял большое количество своих людей. В 842 г. булгары возвратились домой побежденными[177].
Но Маламир не позволил, чтобы это препятствие помешало его македонской политике. Вскоре после 846 г., когда Тридцатилетнее перемирие было завершено, хан послал своего военачальника, кавкана Исбула, в области Струмы и Нестоса снова, вероятно, для того, чтобы продолжить булгарское проникновение дальше на запад. Императорские отряды из этих фем были, вероятно, заняты в сражениях против мятежных славян на Пелопоннесе и не могли выступать против него. Но чтобы создать отвлекающий маневр, императрица — регентша Феодора усилила свои гарнизоны во Фракии и начала систематически опустошать Фракийскую Болгарию. Это оттянуло силы Исбула назад, но прежде булгары аннексировали Филиппополь и продвинулись к Филиппам. За кампанией, видимо, последовало перемирие. О его условиях нам ничего не известно; вероятно, булгары желали продолжить свое продвижение во внутренние части Македонии, которое империя была бессильна предотвратить
