История Первого Болгарского царства - страница 111
То, что Маламир был реальным человеком, мы знаем не только из надписей, но также из описания Феофилакта Охридского, единственного историка, который сделал попытку дать связанное описание правлений и родства ханов из семьи Крума; он определенно цитировал некий более древний источник, который ныне утрачен. Он сообщает, что Омуртаг имел трех сыновей, Энравота, Звиница и Маламира (Μαλλομηρός); Маламир наследовал своему отцу, а ему — его племянник, сын Звиницы; несколькими строками ниже второго параграфа он говорит о булгарском хане как «όριθής Βωρίσης»[617] — фраза, которую обычно исправляют на «ό ρηθεις Βωρίσης» («названный Борисом»). Маламир также упомянут как Балдимер, или Владимир, в описании, данном об адрианопольских изгнанниках Логофетом; несколькими строками ниже он внезапно упоминает Михаила (Бориса) в качестве хана. Но все сведения Логофета являются туманными; Балдимер упоминается отцом Симеона[618].
Это свидетельство не создает трудностей в предположении, что Маламир был преемником Омуртага и предшественником Бориса. Однако в надписи[619], найденной в Филиппах, говорится о неком «άνος ό έκ Θεού αρχών» («…ан, правитель от Бога»), который упомянут наряду с кавканом Исбулом; Константин Багрянородный сообщает, с очень большей тревогой, о «Πρεσιάμ ό αρχών Βουλγαρίας» («Пресиаме, правителе булгар»), который воевал с сербами примерно в 840 г. Борис-Михаил был, как он указывает, сыном Пресия[620]. Пресия, или, более вероятно, Пресиана или Прусиана (известное булгарское имя)[621], видимо, поэтому можно считать определенным ханом, — (Πρεσι)άνος в надписи из Филипп.
На основании этого свидетельства Бури и Златарский сформировали каждый свою теорию и подкрепили свои взгляды собственной интерпретацией надписи из Шумлы, в которой упоминается имя Маламира. Златарский отклонил прочтение «ό ρηθείς» у Феофилакта, говоря о том, что, поскольку имя Бориса еще не было упомянуто, то он не может быть «ρηθείς» («названным»); Маламиру, определенно, наследовал его племянник, но это был Пресий, в то время, как говорит Константин, Борис являлся сыном Пресия. Он внезапно вводит имя Михаила в историю о Кордиле в 835–836 гг., чтобы указать на смену ханов, произошедшую в то время, поэтому Михаил упомянут по ошибке вместо Пресия. С помощью надписи из Шумлы Златарский, таким образом, создал фигуру хана Пресия, который вступил на трон в 836 г.
Бури, однако, принял чтение «ό ρηθείς». Действительно, Златарский не предложил адекватной замены ему, и то, что он не доволен тем, что данное имя не упомянуто, ставит под сомнение его теорию. Бури полагал странным, что Феофилакт совершенно игнорирует правление, продолжавшееся примерно шестнадцать лет, — годы, на которые, вероятно, пришелся подъем христианства в Болгарии, — и что было сделано столь многое из правления в пять лет, или самое большое десять лет (Омуртаг мог умереть в любое время после 827 г.). Он разумно усомнился в ценности каких-то аргументов, основанных на сведениях Логофета. Бури также не согласился с интерпретацией Златарским надписи из Шумлы. Он предположил, что Маламир имел имя Пресия, а титул хана и славянское имя Маламир он принял примерно в 847 г., вскоре после того, как была вырезана надпись из Шумлы, которая, как он согласился со Златарским, датируется приблизительно этим временем. Бури объяснил описание, данное Константином, родственных отношений хана тем, что Борис был усыновлен Пресием-Маламиром.
Златарский ответил на теорию Бури, повторив свою точку зрения и указав на слабость хронологических расчетов Бури. Пресий, по мнению Бури, должны был поменять свое имя в период между созданием надписей из Филиппи и Шумлы, то есть в 847 г.; все надписи, содержащие имя Маламир, должны датироваться коротким периодом 847–852 гг.[622] В этом он, однако, несправедлив, поскольку считает, что правление Маламира длилось только пять лет. Также трудно поверить Бури, что какой-то хан мог принять «официальное» имя в середине своего правления.
Но главный спор идет по поводу текста надписи из Шумлы[623]. Этот текст, написанный (с чем согласны оба историка) примерно в 847 г., сообщает о вторжении во Фракию хана вместе с кавканом Исбулом. После упоминания «Κρούμος ό πάππα μου» («Крума, моего деда») и того, как «мой отец Омуртаг» заключил мир с греками и жил хорошо (καλά) с ними, продолжает (строка четыре, в середине)
