История и классовое сознание. Исследования по марксистской диалектике - страница 185

других (столь же изолированных) индивидов. Это свобода эгоизма, самозамкнутости; свобода, в поле зрения которой солидарность и взаимосвязь попадают лишь в качестве недейственно «регулятивной идеи» [17]. Желать претворить в жизнь эту свободу — значит практически отказывать от реального осуществления действительной свободы. Ценить эту «свободу», которую дает отдельным индивидам их общественное положение или внутренние качества, — значит, по логике вещей, практически увековечивать несвободную структуру сегодняшнего общества, поскольку она зависит от данного индивида.

Сознательная воля к царству свободы, следовательно, может быть лишь сознательным совершением тех шагов, которые фактически к нему ведут. Совершением в сознании того, что свобода в современном буржуазном обществе может быть лишь коррумпированной и коррумпирующей, ибо не солидарно базирующейся на несвободе других, может быть лишь привилегией, что как раз и означает отказ от индивидуальной свободы. Это означает сознательное подчинение себя той совокупной воле, которая действительно способна претворить в жизнь действительную свободу, которая сегодня всерьез делает первые, тяжелые, неуверенные, пробные шаги по направлению к ней. Эта сознательная совокупная воля есть коммунистическая партия. И как всякий момент диалектического процесса, и она также, конечно, лишь в зародыше, в примитивной, абстрактной и неразвитой форме содержит в себе те определения, которые присущи цели, какую она призвана осуществить: свободу в ее единстве с солидарностью. Общим знаменателем этих моментов является дисциплина. Не только потому, что только благодаря этой дисциплине партия способна стать активной совокупной волей, в то время как введение в любой форме буржуазного понятия свободы препятствует возникновению такой совокупной воли и превращает партию в аморфный, недееспособный агрегат отдельных личностей. Но именно потому, что также для индивида означает первый шаг к возможной сегодня, — конечно, в соответствии с состоянием общественного развития все еще весьма примитивной, — свободе, которая заключается в устремленности к преодолению современности.

Что всякая коммунистическая партия по сути своей представляет собой более высокий тип организации, нежели любая буржуазная партия или партия оппортунистическая рабочая, тотчас же проявляется в более высоких требованиях, которые она предъявляет к своим отдельным членам. Это ясно проявилось уже во время первого раскола российской социал-демократии. В то время как меньшевики (подобно каждой по сути буржуазной партии) считали достаточным для членства в партии просто признание партийной программы, для большевиков быть членом партии — значило активно, лично участвовать в революционной работе. Этот принцип партийной структуры не претерпел изменений в ходе революции. Организационные тезисы III Конгресса Коминтерна констатируют, что признание партийной программы есть лишь изъявление воли быть коммунистом; а для серьезного проведения программы нужно в качестве первого условия привлечение всех членов партии к постоянному, повседневному сотрудничеству. Конечно, этот принцип вплоть до сегодняшнего дня во многом остался лишь принципом. Но это ничего не меняет в его основополагающем значении. Подобно тому как царство свободы не может быть подарено нам одним махом, до известной степени как gratia irresistibilis, подобно тому, как «конечная цель» не ожидает нас где-то вовне процесса, но процессуально присуща каждому моменту процесса, точно так же коммунистическая партия как форма революционного сознания пролетариата также есть нечто процессуальное. Роза Люксембург очень верно поняла то, что «организация должна возникнуть как продукт борьбы». Она лишь переоценила органический характер этого процесса и недооценила значение сознательного, сознательно-организаторского элемента в нем. Однако уяснение этой ошибки нельзя преувеличивать до совершенного игнорирования процессу ал ь но сти в организационных формах. Ибо, несмотря на тот факт, что для нероссийских партий (поскольку они могли использовать российский опыт) принципы этой организации с самого начала были чем-то самоочевидным, но процессуальность их возникновения и роста нельзя было попросту перекрыть никакими организационными мероприятиями. Правильные организационные мероприятия, правда, способны чрезвычайно ускорить этот процесс, могут оказать величайшую услугу прояснению сознания и поэтому стать неотъемлемой предпосылкой возникновения организации. Но коммунистическая организация может быть все-таки выработана только в борьбе, осуществлена только благодаря тому, что правильность и необходимость именно этой формы сплочения осознается каждым отдельным членом партии на собственном опыте.