— Это жестоко!..
— Что случилось? — не на шутку встревожился Феофилакт.
— Василисса разгневалась на Елену и повелела постричь её...
— За что? — недоумённо спросил Феофилакт.
— Государю понравилась Елена... Но она тоже была не права! Она разговаривала с василиссой почти вызывающе, слишком смело, и государыня, верно, испугалась. Она решила, что такая невестка будет попросту опасна и когда получит власть, самой Феодоре придётся туго... А Михаил не сводил с неё глаз!.. Он подал ей руку, помогая подняться! Но против Феодоры и сам государь бессилен...
— Куда её отправили? — глухо спросил Феофилакт.
— Местом пребывания будет назначен, вероятно, Сурож...
Протоспафарий Феофилакт бессильно сжал кулаки, процедил сквозь зубы:
— Саму бы старую каргу сослать в Климаты!..
Но тут же спохватился, испуганно оглянулся по сторонам — не было ли свидетелей его минутной слабости.
— На всё воля Божия, — сочувственно сказал Георгий. — И воздастся каждому по делам его.
— Да. Вероятно, устроить так было угодно Господу, — холодно подтвердил Феофилакт.
Понуро свесив голову, Георгий медленно побрёл к выходу из Халки.
Протоспафарий Феофилакт был в полном отчаянии, он понимал, что в этой ситуации никто ничего изменить не может.
Решение василиссы имело силу закона и было во многих случаях даже сильнее закона. Оставалось уповать лишь на милость Бога...
— Могло быть хуже, — вслух произнёс Феофилакт, направляясь следом за племянником. — Могло быть гораздо хуже. Подумать только — моя дочь навлекла на себя гнев василиссы! Многим придворным это стоило головы. А моя девочка будет невестой не императора, а самого Иисуса Христа... Господь сохранит её, непорочную...
Выйдя на площадь Августеон, Феофилакт поглядел по сторонам, отыскал взглядом своего конюха.
Василий подвёл к протоспафарию Феофилакту коня, придержал стремя, помогая забраться в седло. Протоспафарий выглядел постаревшим на десять лет.
— Могло быть хуже, — горестно прошептал Феофилакт.
* * *
Протоспафарий отчаянно гнал каппадокийского коня по главной улице Константинополя, пешие горожане едва успевали отпрыгивать в разные стороны, дабы не угодить под копыта. Сзади молча скакал Василий, но куда устремлялся Феофилакт, он и сам не знал, пока на Месе, неподалёку от Аргиропратия он не увидел Анастасию.
Окружённая служанками, красавица гуляла по рядам ювелиров, выбирая себе украшения.
Феофилакт спешился, передал повод Василию, подошёл к Анастасии и застыл, не в силах вымолвить ни слова.
— Ах, ваше превосходительство!.. Какая приятная встреча! — воскликнула красавица. — Я рада видеть вас в добром здравии. Каковы успехи вашей прелестной дочери?
Феофилакт угрюмо молчал.
— Что-то случилось с девочкой? — встревоженно заглядывая в глаза протоспафарию, тихо спросила Анастасия.
— Да, — глухо вымолвил он. — Елена накликала на себя гнев василиссы, и та приказала ей постричься в монахини.
— Это хуже, чем убийство, — прошептала Анастасия, сжимая руку Феофилакта. — А что же государь?
— Защитить Елену даже он не смог. К его голосу пока никто не прислушивается.
— У государя нет власти? — удивилась Анастасия.
— Увы, это так.
— Мне кажется, нам сейчас лучше отправиться ко мне и там спокойно побеседовать, — сказала Анастасия. — Вы согласны, ваше превосходительство? Мой дом всего лишь в двух шагах... Так уж устроен наш мир, что именно хорошим и добрым людям реже всего улыбается счастье. Они делают то, чего им делать вовсе не хочется. Исполняют приказания людей, которых терпеть не могут. Живут с теми, кого не любят. Вдобавок они принимают слишком близко к сердцу, что бы ни происходило вокруг них... А у людей подлых и ничтожных жизнь устраивается как бы сама собой! И если порой что-то и не идёт так, как они намечали, они вовсе не становятся от этого несчастными!.. Вы не находите, ваше превосходительство?..
* * *
Анастасия провела Феофилакта в затемнённую комнату, заботливо уложила на широком ложе.
Безмолвные служанки внесли низкий столик, сервировали его к ужину.
— Отчего мир устроен так несправедливо: тех, кто нуждаются друг в друге, много, а тех, кто находят друг друга, мало?.. — сочувственно спросила Анастасия, подошла к высокому зеркалу и начала медленно освобождать от шёлковых одежд своё красивое тело. — Если бы Господь в самом деле обращал хоть какое-то внимание на людей, мир был бы устроен иначе...
