— Все. Хватит с него.
Он был зол, что мог на миг принять жалкого мышонка за крупного зверя, и испытывал даже нечто вроде разочарования.
— А форсу-то было!
— Будет ему наука.
Остальные были не прочь продолжить избиение — ничто так не распаляло их, как отсутствие сопротивления.
— Если не отстанет, в следующий раз убьем, — остановил их главарь и первым зашагал прочь.
Во время побоев Адзисава, пытаясь удержать ускользающее сознание, заставлял себя думать только об одном. Враг в открытую нанес первый удар. В прошлый раз нападавшие не говорили так явно: «Забудь о деле Идзаки». Они боятся его дальнейших поисков — это ясно. Ясно и то, что чувствуют они себя при этом довольно уверенно, иначе не стали бы так рисковать. На чем основывается эта уверенность? Думают, что труп найти невозможно? Недооценивают противника? Или полагаются на поддержку полиции?
— Эй, парень, ты жив? — услышал он чей-то голос и, с трудом приподняв тяжелые веки, увидел лицо давешнего старика, тревожно склонившегося над ним.
Немедленно примчавшаяся Томоко застыла от ужаса, увидев, что сделали с Адзисавой бандиты.
— Ничего страшного, внутренних повреждений нет, — попытался успокоить ее Адзисава, но улыбка не получилась: глаза заплыли, зубы шатались в деснах.
— Какие подонки!
— Ничего. Зато теперь война пойдет в открытую.
Когда Адзисава рассказал ей все по порядку, она тоже заметила:
— Слишком уж нагло они себя ведут.
— В том-то и дело. И в то же время боятся дальнейших поисков. Понимают: если мы докажем, что вокруг строительства дамбы ведутся махинации, искать тело будет легче.
— Махинациями займусь я.
— Нет, Томоко-сан, это слишком опасно. Они нападали на меня уже дважды. Следующей жертвой можете стать вы.
— Я журналистка. Если мне помешают собирать материал для газеты, даже наша полиция будет вынуждена вступиться.
— Я в этом не уверен. На меня они напали открыто, но они ведь умеют бить и из-за угла.
— Они не могли ударить из-за угла, им нужно было вас запугать.
— Тем более. Мне они уже открылись, значит, следующий удар может стать тайным, я и так догадаюсь, кто его нанес.
— Я поняла. Буду очень осторожна. Но скажите, Адзисава-сан, почему вы не пытались дать им сдачи? Я никак не могу этого уразуметь. Вы же сильный. Если бы вы защищались, они не отделали бы вас так.
— На любую силу найдется еще большая сила. В обычной драке с двумя-тремя я бы еще справился. Но против огнестрельного оружия каратэ и дзюдо не помогут. Не надо чересчур доверять кинофильмам.
— Но даже насекомое пытается укусить, когда его хотят раздавить. Вы же и пальцем не шевельнули. Почему?
Уже трижды человек, в мгновение ока справившийся с тремя насильниками, склонял голову перед головорезами Накато — Томоко не могла этого понять. Один раз жертвой избиения стал ни в чем не повинный парень, она умоляла Адзисаву заступиться за него, а он все-таки промолчал!
— Что значит «почему»? У меня совершенно естественный страх перед насилием, да и не люблю я драк. Может, я потому и жив остался, что не стал сопротивляться.
Томоко молча смотрела на него.
— Я понимаю, вам та ночь все покоя не дает. Я же объяснял уже: почувствовав, что вы в опасности, я совсем потерял голову. Это был из ряда вон выходящий случай. Когда человек не в себе, он может натворить что угодно.
— Не верю я вам. В ту ночь вы как раз были в себе, никакой головы вы не теряли. Не знаю почему, но вы скрываете свою подлинную силу.
— Скажете тоже…
— Ну да бог с вами. Ради меня вы скинули маску. Надеюсь, что, если я вновь окажусь в опасности, вы меня спасете. Да?
— Меня может не оказаться рядом.
— Значит, если будете рядом, спасете? Ага, проговорились!
Попавший в ловушку Адзисава сконфуженно замолчал.
2
— А твоего папы еще нет? — спросила Томоко у Ёрико, как-то раз придя к Адзисаве, когда того не было дома.
— Не-а, — качнула головой Ёрико и посмотрела на Томоко своими большими, круглыми глазами. Взгляд ее, как всегда, был отсутствующим.
— Смотри, что я тебе принесла.
Томоко протянула девочке коробку с купленными по дороге пирожными. Глаза Ёрико на миг зажглись чисто детской радостью, а потом снова приобрели свое обычное странное выражение.
