— Министерство!
— Нынешний министр давно связан с Ообой денежными интересами, а архитектурно-строительное управление Хасиро закуплено мэром целиком.
— Но какое отношение к дамбе может иметь министерство?
— Площадь низины примерно шестьдесят гектаров: сорок гектаров — государственные земли, сданные в аренду, а остальное — частная собственность крестьян. До 1896 года вся низина принадлежала местным жителям, но после принятия закона о речных поймах государство конфисковало львиную долю этих земель. Правда, прежние владельцы сохранили право обрабатывать свои старые наделы, но из-за ежегодных разливов реки эти плодородные земли почти не возделывались, если не считать посадок тутовых деревьев. И теперь, после завершения строительства дамбы, действие закона о речных поймах перестанет распространяться на низину. Министерство строительства издаст соответствующий указ.
— И что тогда будет?
— Тогда будут отменены все ограничения, предусмотренные законом 1896 года. Здесь можно будет вести строительство, изменять рельеф почвы — в общем, творить все что угодно.
— А кому будет принадлежать земля?
— По закону государственные угодья должны по низким ценам передаваться арендаторам, но министерство держит это в тайне от крестьян и собирается отдать участки фирме «Хэйан», которая принадлежит семейству Ооба. Эта фирма развила бешеную деятельность, перекупая у местных право на аренду государственных наделов и скупая частные участки. За квадратный метр частных земель они платят триста иен, а арендованных — и вовсе сто.
— Сколько-сколько?! Да ведь это грабеж!
— Да, грабеж. Фирма «Хэйан» истратила около пятидесяти миллионов иен, а после завершения строительства земля будет стоить не менее двадцати миллиардов.
— Двадцати миллиардов! Во сколько же раз окупятся их затраты?! — ахнул Адзисава, потрясенный гигантской цифрой.
— В четыреста. Это самый настоящий грабеж.
— И крестьяне ни о чем не подозревают?
— Фирма «Хэйан» провернула дело еще до того, как началось строительство дамбы.
— Значит, афера была задумана заранее и с ведома министерства?
— Выходит, что так. Подобные работы входят в ведение министерства строительства, а городской муниципалитет лишь осуществляет надзор и оказывает поддержку. Перед тем как отменить действие закона о речных поймах, министерство обязано известить арендаторов. Как вы думаете, стали бы они отдавать по дешевке право на землепользование, если бы знали, что в скором времени начнется строительство дамбы? Так что без пособничества министерства здесь не обошлось.
— Так-так. Значит, местным воротилам было заранее известно, что дамба будет построена, а государственные земли передадут арендаторам.
— Да. Министерство сознательно утаило от крестьян свое решение, чтобы фирма «Хэйан» могла нагреть руки.
— Но когда началось строительство, крестьяне, наверно, возмутились?
— Да, и вожаком у них был сын Косабуро Тоёхары. Но Накато кого запугали, а кому заткнули рот.
— Ну, Томоко-сан, и что же мы будем делать?
— Надо уточнить еще кое-какие детали и давать материал в газету.
— А сможете ли вы пробить такую большую статью?
— Здесь без дежурного редактора не обойтись. Они у нас тоже не все одинаковые. Если подгадать так, чтобы за утренний выпуск отвечал один человек, который чудом уцелел в редакции еще со времен отца, я думаю, мне удастся его уговорить дать мой материал, да еще на первую полосу. Утренний выпуск имеет самый большой тираж и к тому же поступает в другие города префектуры. Это будет мощный удар.
— Еще бы! Особенно если учесть, что статью даст «Вестник Хасиро»!
— У меня эта полоса прямо стоит перед глазами!
— Если мы разоблачим аферу с дамбой, искать труп Акэми станет куда легче.
— И может быть, там найдут не один труп, — горячо подхватила Томоко: возмущенная преступным сговором городской мафии с государством, она забыла все свои страхи.
3
— Уракава-сан, мне нужно с вами поговорить, — обратилась Томоко к заведующему отделом местных новостей. Горо Уракава сразу понял по ее тону, что разговор будет конфиденциальный.
— Ну что ж, пойдем прогуляемся, — предложил он.
Они отправились в кафе, расположенное довольно далеко от редакции.