— Я ж говорил, — смеялся он потом, распивая на пару с Никитой пузырь горячительного, купленный на свои кровные, — что у Лешки родители отыскались! Так и вышло. Мамаша объявилась. Да такая сердитая, кожу мне насквозь клювом пробила!
Никите Степановичу такая теория не пришлась по душе. Он ведь считал себя приемным отцом Алексея, а следовательно... кем же ему приходится жирная серая утка?! В лучшем случае кумой.
Однако он помалкивал. Все-таки спасибо Анискину, спас ребенка от неминуемого утопления, не посрамил честь залоснившегося милицейского мундира...
Начиная с этого дня приемыш начал исчезать регулярно. Впрочем, теперь уже и без всякой дедукции знали, где его искать.
Никита Степанович успокоился, понял, что вовсе не матушка-утка интересовала Алешу.
Мальчик, как выяснилось, страстно полюбил воду, в любом виде и качестве — ручей ли, лужа ли. Но чистое голубое озеро было, конечно, лучше всего.
И использовал он птичий выводок только как поводырей к водоему. Подметил, наблюдательный, что утки всегда безошибочно находят туда дорогу.
Постепенно к его постоянным отлучкам привыкли и даже беспокоиться перестали.
Ко всеобщему удивлению, плавать пятилетний Алеша умел получше многих взрослых, в том числе и под водой, с открытыми глазами. Когда только успел научиться? Или это была врожденная способность, как у человека-амфибии?
Вскоре благодаря маленькому пловцу в детском доме обогатился рацион: ныряя в какой-то тихой заводи, Алеша обнаружил неизвестную даже сельчанам многочисленную колонию раков, и практичный Никита Степанович тут же наладил их промысел.
А директор даже специальным чаном обзавелся для варки деликатесных членистоногих. Повариха же осваивала новые вкуснейшие блюда: салат с раками, рачья запеканка, пироги с рачьими спинками, тушеные раки в собственном соку, в томате, в чесночном соусе... Даже на зиму впрок наконсервировали розового ароматного мяса.
Но с наступлением зимы Алеша затосковал: всю воду в округе сковало льдом, а единственную дерзкую попытку «поморжевать» директор сурово пресек, заперев смельчака на целые сутки в темном чулане.
Это было, конечно, жестоко, так как все знали, что мальчик боится темноты столь же панически, сколь страстно любит воду. Однако пришлось пойти на эту крайнюю меру. Это было все же лучше, нежели лечить ребенка от пневмонии.
Алеша бился в закрытую дверь и кричал, а сердобольные девочки, обливаясь слезами, умоляли директора выпустить арестанта. Однако тот был человеком принципиальным и решений своих никогда не менял. Хотя сам в глубине души сочувствовал всеобщему любимцу...
А когда срок «заключения» истек и нарушителя дисциплины выпустили на свет Божий, он, шмыгая носом и сжав кулачки, пообещал:
— Вот вырасту и нырну так глубоко, что вам ни за что меня не достать!
Все притихли. Это прозвучало как взрослая, серьезная клятва. И только директор, стыдясь признать себя виновным, попытался возразить:
— На больших глубинах знаешь как темно!
— И пусть! — ответил мальчик. —Я уже привык, пока сидел в вашей кладовке. Все равно нырну, вот посмотрите!
Гадкий утенок вырос в высокого, статного мужчину с длинной гордой шеей, прямо как у лебедя. Но, если вдуматься, детство никогда не покидало его. Он бережно, как сокровища, хранил в сердце самые ранние воспоминания.
Не имея настоящих родственников, Никитин, однако, считал себя членом большой доброй семьи. Таким количеством братьев и сестер, и старших, и младших, вряд ли кто еще мог похвастаться!
А родная душа, добрейший Никита Степанович?
А строгий и всегда подтянутый директор, кумир девчонок и образец для подражания мальчишек?
А гостеприимный хлебосол отец Олег, с которым Алексей вел такие захватывающие дискуссии?
А разухабистый Анискин со своей доморощенной дедукцией?
Это ли не близкие люди! Неважно, что нет с ними кровного родства. Алексей искренне любил их всех.
А вот теперь в его жизни появилась Алена. И встретил он эту девушку не где-нибудь, а посреди морской пучины, в воде, которая так и осталась его главной страстью. Это ведь так символично, это что-нибудь, да значит...
Ну а ее пейзаж — просто настоящее знамение. Тот самый, будто с натуры писанный, выводок утят, ковыляющих вслед за толстой мамашей к воде...
