Окончательно же чаша терпения у черного джентльмена переполнилась после того, как наглый россиянин обеими руками взял у девушки ожерелье, точно имел на это какое-то право, и, совершив безошибочно точный бросок, накинул его, как петлю лассо, на голову прежнего владельца.
Тут уж Нгуама решил вступиться за даму, а заодно и за себя.
Издав раскатистый воинственный крик, он угрожающе двинулся на наглеца, время от времени тыча пальцем в красный кружок на своей черной щеке, как будто священный «безе» должен был придать ему в бою сил.
Оживились, обрадовались, заработали фотографы! Международная драка на международной выставке, да еще из-за женщины! Замечательно!
Настоящая дуэль! Первоклассная сенсация! Она сулит неплохие гонорары! Тираж разойдется моментально!
Алена попыталась вклиниться между соперниками, но ее оттеснили в сторону, ткнув в лицо микрофон:
— Коммент, плиз.
— Какой еще вам коммент! — огрызнулась она. — Помогите же! Разведите их!
Став «яблоком раздора», она отлично видела, что Алексея даже радует возможность кулачной разборки.
Он и в самом деле встал на изготовку, азартно прищурившись.
Опять вспомнил детство — все выпускники Озерковского детдома понимали толк в драке. И не потому, что там процветало хулиганство или детское подобие дедовщины, скорее даже наоборот.
Дабы направить буйные порывы воспитанников в более или менее организованное русло, директор, десантник в прошлом, лично преподавал и мальчикам, и девочкам самбо.
При этом, однако же, учил:
— Руки-ноги в ход пускать только в крайнем случае. Первый удар наносится головой.
— Лбом, что ли?
— Нет, мозгами. Тогда есть вероятность, что и руки, и ноги останутся целыми. Понятно, надеюсь?
— Не очень.
— Объясняю. Сначала воздействуете на психику противника. Пытаетесь либо найти мирный путь путем переговоров, что лучше всего. Либо, если не выйдет, запугать. А самое лучшее средство — не страх, а смех. Но со смехом не пережимать, слышите? Рассмешить — продуктивнее, чем высмеять. А уж если у него с чувством юмора плоховато окажется, тогда можно и высмеивать начать, чтоб не он хохотал, а над ним. Это ему будет больнее всего, и он, скорее всего, полезет «в бутылку». Ну а драться, сами понимаете, легче с тем, кто сидит «в бутылке», а не стоит на твердой земле...
Нгуама в своей африканской школе изучил, видимо, подобную же науку.
Но он начал с запугивания. Гортанно крича и совершая резкие, отточенные ритуально-воинственные жесты, старался заставить недруга сдаться.
Получалось это, следует признать, красиво — то была настоящая удача для фоторепортеров!
Что касалось рук, ног и прочей мускулатуры, то все это у представителя черной расы было куда мощнее, чем у высокого и астеничного Алексея Никитина.
Но у Алеши тоже имелось свое преимущество — скорость передвижения.
Он легко, стремительным прыжком хищника, вскочил на подиум и занял более выгодную позицию сверху.
И, воспользовавшись тем, что его всем хорошо видно и слышно, решил, как учил директор, вначале все-таки пустить в ход не самбистские приемчики, а голову:
— Да здравствует великая Венеция! — сказал он по-итальянски и тут же по-русски, специально для Алены: — Ваш город воспет поэтами многих стран, в том числе великим британцем Уильямом Шекспиром...
Овация.
Публика переменчива и продажна. Теперь ее симпатии были уже не на стороне африканца, ведь тот говорил лишь о себе, второй же иностранец польстил патриотическому чувству горожан.
— Шекспир выбрал Венецию местом действия для одной из лучших своих трагедий...
И зал послушно отозвался, как античный хор:
— О-тел-ло! О-тел-ло!
И тут же, естественно, все вспомнили, что героем шекспировской пьесы был чернокожий.
А Дездемона была белокурой.
Да-да, белокурая итальянка: во времена Возрождения знатные красавицы проводили целые дни на крышах своих палаццо, надев специальные широкополые шляпы, лишенные тульи. Они добивались эффекта белизны: пусть лицо останется не тронутым загаром, волосы же выцветут на солнце.
Все взгляды мгновенно уперлись в Алену и Нгуаму.
Лишь несколько присутствующих были свидетелями зарождения конфликта. Для прочих картина была устрашающей: черный великан размахивал ручищами, и казалось, что он готов задушить миниатюрную беленькую девушку.
