с набитым ртом активно пережевывает лапшу. Должно быть, там сейчас время ужина –
разница во времени с Лондоном восемь часов.
Я приподнимаю бровь.
– Ужин чемпионов?
– Ужин одинокой женщины, работающей сверхурочно, – отвечает она, проглотив.
Пейдж работает в страховой компании, расследуя претензии по кражам произведений
искусства по всему миру.
– Все еще ищешь украденного Рубенса?8 – спрашиваю я. На прошлой неделе
баснословно дорогое полотно было похищено из «Кэррингерс», как раз после того, как
Сент-Клэр купил его на аукционе за шесть миллионов долларов. Это грандиозный
скандал – большая загадка, когда такая картина просто растворяется в воздухе.
– Да, этот парень из Интерпола – Ник Леннокс – думает, что эта кража связана с
другими по всей Европе, но у него нет реальных улик или подозреваемых, – пожимает
плечами Пейдж. – Я сделала все, что только могла придумать, чтобы найти возможный
след, но безрезультатно.
– Я надеюсь, этого парня найдут. Какой засранец крадет бесценные шедевры лишь для
того, чтобы прятать их в каком-то хранилище бог знает где? – возмущаюсь я. – Конечно
Сент-Клэр и другие коллекционеры тоже придерживают шедевры между выставками, но
эти воры хотят запереть картину подальше от глаз, чтобы больше никто не мог ей
насладиться. Ублюдки.
– Спокойнее, Тигр, – с улыбкой смотрит на меня Пейдж.
– Да ну тебя. – Показываю ей язык.
– Как дела на новой работе мечты? – Она вертит в руках палочки.
– Отлично! –Я приосанилась в своем кресле. – Все еще пытаюсь привыкнуть, но
каждый день меня снова и снова поражает осознание, что это на самом деле моя жизнь! –
Знаю, что сияю, говоря это, но не могу удержаться. – Мне нужно было выбрать картины,
которые Сент-Клэр пожертвует новому крылу госпиталя. Хотелось бы мне, чтобы ты
могла прийти на открытие.
– И мне, – усмехается Пейдж. – Может, когда-нибудь.
– Надеюсь, им понравится мой выбор, – нервно добавляю. – Это мое первое крупное
задание, и мне хочется произвести хорошее впечатление на Сент-Клэра.
Пейдж ухмыляется:
8 Питер Пауль Ру́бенс — крупнейший южнонидерландский живописец, воплотивший в
своих произведениях подвижность, безудержную жизненность и чувственность европейской
живописи эпохи барокко.
Стелла Лондон
Искусство и Любовь # 2
– О, я уверена, так и будет. Но как же он выразит признательность своей новой
сотруднице, а? – дразнит она. – У меня есть парочка идей…
Прежде чем я успеваю возразить, раздается сигнал моего телефона. Это сообщение от
Сент-Клэра.
«Составишь компанию на гала-ужине сегодня?»
Мое лицо вспыхивает.
– А-ха! – Пейдж ничего не упускает. – Это был он, не так ли?
– Он хочет отвести меня на гала-ужин.
– Типа свидания?
Мой пульс чуть ускоряется от надежды, но я не уверена.
– Возможно? Или это просто профессиональное. Я имею в виду, ведь по сути я
курировала полотна. – Но был также тот поцелуй… – Что мне ответить?
Пейдж закатывает глаза:
– Говори «да»!
Я пишу: «Конечно». И он почти мгновенно отвечает: «Отлично! Могу я забрать тебя
до этого на ужин? В 7?»
– Грэйс и Чарльз сидят на дереве… – поет Пейдж.
– Прекрати! – Мое лицо вспыхивает.
– Ц–Е–Л–У–Ю–Т–С–Я. Сначала приходит любовь…
– Серьезно, Пейдж. Он теперь мой босс. Все уже не так просто.
– Все зависит только от того, что ты об этом думаешь, – пожимает плечами Пейдж. –
Предпочтешь ли заниматься горячим, нетривиальным сексом, вместо того чтобы
проводить платонические ночи в одиночестве?
– Ну, когда ты так ставишь вопрос…
Я улыбаюсь. Вот почему всем нужен такой друг, как Пейдж. Я отписываю Сент-Клэру:
«Жду с нетерпением». А затем задумываюсь о том, что только что сделала: приняла
приглашение на роскошный гала-ужин с дресс-кодом «черный галстук»9 среди высшего
общества Сан-Франциско. Улыбка сползает с моего лица.
– Что не так? – спрашивает Пейдж.
– Мне нечего надеть.
–Грэйс, умоляю. В этом месте ты должна отправиться по магазинам и разориться на
что-нибудь сексуальное.
– Я не могу себе этого позволить, – автоматически говорю я.
