собственности. Но мы уже определенно не в городской черте, а в английской сельской
местности во всей ее пышной красоте.
– Мы уже близко? – спрашиваю я. – Не могу поверить, что ты тут вырос. Это кажется
таким отдаленным! – Я думаю о своем детстве в Окленде, в окружении движения, шума и
людей.
– В этом и суть для большинства данной публики.
Он сворачивает на узкую асфальтированную дорогу, которую я бы и не заметила – без
каких-либо опознавательных знаков, за исключением одиноко стоящего богатого на вид
почтового ящика. Пока мы едем с ветерком вниз по дороге, под нависающими над нами
ветвями гигантских дубов, Сент-Клэр, похоже, еще сильнее напрягается, сжимая челюсть.
43
N.A.G. – Переводы книг
Ряды дубов по обе стороны от нас прерываются, открывая нам вид на восхитительный
загородный дом, спрятавшийся среди холмов. Фамильный дом Сент-Клэра трехэтажный,
весь из камня и кирпича, величавый и впечатляющий. Низкая каменная стена отделяет
дом от насыщенной зелени двора, а каменная дорожка ведет к огромной деревянной
двери, похожей на парадный вход в замок. По каменной стене стелются цветы, а плющ
образует симпатичную зеленую арку над дверью.
– Дом, милый дом, – говорит Сент-Клэр тоном навечно проклятого. Выйдя из
машины, ощущаю в воздухе аромат свежей земли и влаги. Папоротники и другие
растения раскинулись вдоль дорожки, создавая чудесный и милый вид, и, несмотря на
кислое настроение Сент-Клэра, я не могу сдержать свой восторг.
– Здесь так красиво, словно в сказке.
Сент-Клэр кивает, пока мы идем по дорожке.
– Тут множество монстров. Готовься. – Он с некоторым усилием открывает широкую
парадную дверь. – Мам?
Моим глазам требуется минута, чтобы привыкнуть к тусклому освещению внутри, но
затем я замечаю выложенный плиткой холл и большую гостиную за его пределами с
окнами, выходящими на цветущий и красочный сад. Сент-Клэр оставляет наш багаж у
двери, и мы проходим сквозь каменную арку в комнату с антикварными бархатными
диванами со стройными линиями и мягкими подушками, столиками из темного дерева и
медными лампами, завершающими замковый образ. На каменных стенах красуются
масляные картины с изображением пейзажей, старые карты Великобритании и огромная
голова оленя над мантией. Я вздрагиваю.
– Дорогой! – Входит миниатюрная женщина, одетая в струящееся платье персикового
цвета, и целует Сент-Клэра в обе щеки. – Так приятно видеть тебя!
Они обнимаются, и Сент-Клэр впервые по-настоящему улыбается, с тех пор как мы
покинули Лондон. – Тоже рад тебя видеть, мама.
– Я так рада, что ты смог приехать, – говорит она. – Твой отец…
До нас доносится приближающаяся тяжелая поступь.
– Помяни дьявола, – бормочет Сент-Клэр, когда в комнату ступает высокий мужчина с
темными, как у Сент-Клэра, волосами и фигурой пловца.
– Сын, – произносит он и протягивает Сент-Клэру руку для пожатия. – Твое переднее
колесо кажется немного спущенным. Пусть Ренальдо посмотрит до твоего отъезда.
– Здравствуй, отец. Приятно тебя видеть.
– Ты привел гостью, – отец Сент-Клэра обращает на меня свои стальные серые глаза. В
них нет ничего от теплоты или искорок юмора Сент-Клэра.
– Я как раз собирался представить маме Грэйс. Грэйс, это мои мама и папа, Элис и
Ричард.
– Здравствуйте, приятно познакомиться.
Наступает затяжная пауза, пока они рассматривают меня. Не могу избавиться от
чувства, будто мне следует сделать реверанс или нечто подобное. Нужно ли мне пожать
им руки? Не знаю, что с собой делать. Я догадывалась, что не встречу здесь теплоту и
нежность, но это так неловко. Большие напольные часы тикают, отмеряя
затягивающуюся тишину. В итоге я не выдерживаю:
– У вас прекрасный дом.
– Грэйс помогает мне с финалом арт-шоу для Лондонского колледжа изобразительных
искусств, – говорит Сент-Клэр.
Ричард фыркает:
– Все еще впустую тратишь свое время на те вычурные полеты фантазии.
– Ваш сын поддерживает прекрасную школу, – восклицаю я. – Там есть парочка
