– Карл, – она морщится от отвращения, а я смеюсь.
– Карл!
– Мы были лишь на трех свиданиях, – говорит она.
Я гримасничаю.
– Он ужасно наследил на нашем ковре.
Она тычет в меня.
– А как же Роман?
– О, Боже, – я закрываю лицо руками в смущении.
– Разве не он спросил о тройничке на первом свидании?
– Да, с тобой.
Пэйдж смеется.
– Верно!
– Он был так удивлен, когда я сказала «нет». – Мы обе взрываемся хохотом, даже
удивительно, что они не просят нас уйти, ведь мы такие шумные.
– Я скучала по этому, – говорит Пэйдж, когда мы уже еле дышим, обессилев от
беспричинного смеха. – Так здорово видеть тебя воочию.
– Я тоже рада. Очень сильно. С нетерпением теперь жду частых встреч.
– Как же я тебя понимаю, – говорит она, и на нас накатывает очередной приступ смеха.
После ланча Пейдж возвращается к работе, а я прогуливаюсь по окрестностям, просто
впитывая окружающий мир. Затем замечаю на телефоне мейл от Мэйси, по-прежнему
умудряющейся быть полезной, даже из-за океана: «Вот портфолио студентов». Мне не
терпится приступить к просмотру.
Я стою перед восхитительным парком – зеленые просторы, как на полях для гольфа, и
маленький пруд в центре – и решаю, что прекрасная пасторальная атмосфера вроде этой
может помочь немного уменьшить давление от предстоящего мне выбора. Возможно. По
крайней мере, парк был красивым, а я никогда не могла отвернуться от чего-то
прекрасного.
Я иду по грунтовой дорожке к пруду. Матери прогуливаются с детскими колясками, а
женщины постарше – с крошечными собачками, мимо белых металлических скамеечек и
небольших деревьев с распустившимися на них розовыми и оранжевыми цветами. Я
сажусь на скамеечку и достаю из сумки свой таб, чтобы получше видеть картины.
Наклоняю экран так, что на него попадает тень от деревьев, и приступаю к работе.
Выпускников всего двести пятьдесят, но я могу выбрать только десять финальных
проектов. Десять студентов, чья карьера потенциально может взлететь до стратосферы.
Эта награда меняет жизнь, и я чувствую, что нахожусь не в том положении, чтобы влиять
на судьбы людей. Всего несколько недель назад я была в их шкуре, претендуя на
стажировку в условиях жесткой конкуренции и надеясь, что приемная комиссия заметит
мои таланты, что смогу показать им, чего я стою.
Мой телефон пискнул. Сент-Клэр написал сообщение: «Тебя все еще штормит?
Сможешь сегодня пойти на ужин?»
Я улыбаюсь и печатаю в ответ: «Да! Хотя мои ноги не дают никаких гарантий».
Нажимаю «Отправить», и осознаю, насколько двусмысленно это прозвучало. Дерьмо!
Был ли это перебор, я пересекла черту, отделявшую мило флиртующую девушку от
отчаянной барной шлюшки?
«Заеду за тобой в 8». Он ставит в конце фразы подмигивающий смайлик, и хотя я
знаю, что это глупо и тянет на уровень средней школы, но тихонько взвизгиваю,
прижимая телефон в груди, несмотря на то что нахожусь на людях. И более того, в
Англии, где публичное выражение эмоций, как правило, вызывает неодобрение.
Мне плевать. Я в нетерпении.
Стелла Лондон
Искусство и Любовь # 2
Глава 7
Сент-Клэр открывает передо мной дверцу машины, и я ступаю на улицу, заполненную
пульсирующими огнями и оживленно болтающими и выпивающими после работы
людьми.
– Добро пожаловать в Сохо, – говорит он, в то время как я стою слегка ошарашенная,
пока мои глаза привыкают к шквалу цветов. – Не волнуйся, ресторан не будет таким
ярким.
Он ведет меня мимо дверей клуба, вибрирующего танцевальной музыкой, и
нескольких баров, заполненных смеющимися и развлекающимися посетителями. Они не
похожи на места, которые соответствуют типажу Сент-Клэра, но несколько человек
окликают его с веранд баров, а одна женщина машет ему и бесцеремонно одаривает меня
оценивающим взглядом.
– А ты популярен.
– Приходится, – пожимает он плечами.
Интересно, много ли ему приходится ходить на вечеринки, если он все еще этим
занимается. И Пэйдж, и Челси называли его плейбоем – неужели я всего лишь его
