Так у тебя будет свое собственное пространство, чтобы по-настоящему узнать город.
– Спасибо, – выдыхаю я.
Не в силах сдержаться, я обнимаю его. Он поначалу колеблется, но затем обнимает
меня в полную силу, и наши тела прижимаются друг к другу. Вдыхаю аромат его
одеколона, скольжу руками по его мускулистым плечам, чувствуя, как в моей груди
Стелла Лондон
Искусство и Любовь # 2
разгорается жар, который начинает опускаться ниже, поэтому я выпускаю Чарльза из
объятий.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он. – Тебе надо немного успокоиться,
отдохнуть, прежде чем на тебя подействует смена часовых поясов.
– Я в порядке. – Пробегаю взглядом по симпатичной небольшой верандочке, деревцам
черешни и разноцветным тентам кафе. – Я более чем в порядке. Я в Лондоне! – Широко
раскидываю в стороны руки. – Давай начнем.
– Ладно, ладно, Кролик-Энерджайзер, – смеется Сент-Клэр. – Я пришлю тебе смс-ку с
адресом, по которому ты сможешь меня найти через пару часов. – Он подает знак
водителю, тот достает мой чемодан из багажника и относит его по ступенькам к парадной
двери. – Иди, располагайся пока. Позже увидимся.
Он возвращается к машине.
– Чарльз? – окликаю его. – Правда, спасибо тебе, – снова повторяю я. – Это все
невероятно.
– Еще рано меня благодарить, – отвечает он, садясь в машину. – Мы здесь по-
прежнему по делам. – Он подмигивает мне и закрывает дверцу.
Интерьер квартиры – мечта художника. Она светлая, воздушная и просторная,
повсюду элементы, придающие помещению уют: мягкие накидки на удобном диванчике,
набор чая, веером разложенный на симпатичной тарелке, и целая стена со светлыми
полками, уставленными маленькими статуэтками и декоративными вазочками.
В спальне большая двуспальная кровать с пушистым одеялом, в углу пристроился
маленький письменный стол с чернильницей и гусиным пером. Я быстро распаковываю
свои вещи и убираю их в небольшой шкаф, после чего отправляюсь в ванную. Там
установлена настоящая белая фарфоровая ванна на ножках и кувшин лавандовой соли.
Не могу дождаться, когда она наполнится водой и я смогу хорошенько расслабиться в ней
и отдохнуть.
Хотя Сент-Клэр и предупредил меня о десинхронозе,11 мне не хочется терять время,
сидя в четырех стенах. Решаю прогуляться и познакомиться поближе с культурой. Я
прогуливаюсь вдоль трехполосных улиц, мимо магазинчиков винтажной одежды с
красивыми витринами с платьями и туфлями, мимо уютных кафе с металлическими
раскладными стульями, расставленными прямо перед ними на улице. Чувствую себя
будто в сказке. Я и впрямь тут! Даже если это всего лишь на время, это мечта, которую я
считала несбыточной. Мамочка, надеюсь, ты это видишь.
Пару часов спустя, освежившись и переодевшись, перекусив половинкой багета и
яблоком, я стою в вестибюле здании Лондонского колледжа изобразительных искусств и
жду, когда Сент-Клэр выйдет со встречи с профессорами колледжа. В центре зала
размещен стенд со студенческими арт-инсталляциями – очень приятно видеть, что
студентам позволяют развивать свою креативность. Я помню, что рискнуть намного
проще, когда чувствуешь, что подстрахуют и что не последует негативный отклик
реального мира. Я скучаю по ощущению полета, когда ты так вдохновлен, что просто
прыгаешь и веришь, что приземлишься именно там, где тебе и следует быть.
– Грэйс? – Сент-Клэр стоит у моего локтя. – Прости, что так долго. Мы обсуждали
окончательные детали показа, а как ты знаешь, художники могут быть… обстоятельными.
Я смеюсь.
– Очень дипломатично с твоей стороны. А что за показ? – Я достаю свой блокнот и
ручку, как репортер, чему научилась у Пэйдж, которая всегда говорит, что ее заметки –
это ее спасители.
– Точно, – говорит Сент-Клэр, качая головой будто сам себе не может поверить. –
Прости еще раз. Я ведь даже не сказал тебе, чем ты будешь тут заниматься, верно?
