Море было особенно беспокойно, ибо неистовый шабаш ветров, издавна облюбовавших эту местность, взбудоражил его зыбкую и гулкую глубину. Возникая где-то в отдалении, катились к берегу шумные, грохочущие валы, закручиваясь снежно-белым каракулем на бирюзовых гребнях, и здесь, на каменных заплесках, погибали. Дули злые северные ветры, подобно смерчу подымали на дорогах облака пыли и даже подбрасывали вверх мелкую гальку, которой был усыпан широкий пляж, дугой изгибавшийся по заливу.
Спасаясь от шторма, ушли корабли на рейд и там, уже помирившись друг с другим, дремотно покачивались на высокой упругой зыби. Правее лагеря, напротив песчаной узкой косы, которая далеко выдавалась в море, виднелся, подобно минарету, Дообский маяк, а напротив него поднималась гора Колдун, упиравшаяся мохнатой шапкой в дымчато-голубое небо; по сравнению с ней миниатюрными казались и портовый город, и бурные складки каменоломен, и корабли на рейде.
Гора и море господствовали над всей местностью, увлекая мысль в бесконечную, даль, в предысторию этого края… Одно нашествие сменялось другим, — братоубийственная резня затихала ненадолго, и вот опять лилась обильно кровь на потемневшие страницы истории народов… Торговля людьми; невольники на галерах сидят за веслами в душных вонючих трюмах, тоскуя по родине, по детям, отнятым и увезенным в Афины, в Геную, в Стамбул купцами и пиратами, рыскавшими по Черному морю в поисках добычи… Судьба занесла сюда однажды и знаменитого скитальца грека, пропевшего песню о своем путешествии…
Древние башни и другие следы отшумевших столетий еще и сейчас можно обозревать на изломанном прибрежьи. Бухты здесь были удобны, природа прекрасна, только хлеба и воли недоставало народам, чтоб почувствовать радость полного общения с ней. Недаром пророк востока, как гласит одно предание, повелел однажды морю выбросить из своих глубин все накопленное золото, отнятое морем у разбойников, — но не хватило и этих запасов, чтобы нищие и рабы насытились, поменяв золото на хлеб, — так много было голодных.
Это чудесный, солнечный край изобиловал бедным людом, виноград и пшеницу его отнимали сильные иноземцы, и только с недавних пор край живет мирно, и собственные корабли стерегут его покой…
Раздумывая об этом, Авдентов сидел на берегу лицом к морю, обхватив руками колени и мечтательно глядя перед собой. Ему пригрезилось даже: в зеленой ложбинке между гор, где солнце припекает весь день, вызревают тяжелые гроздья винограда… в белом платье склонилась над кустом Мария и зовет его, чтобы подошел к ней и взглянул на плоды ее любимых забот… Мечта была наивна, но тем сладостней было поверить в нее хоть на минутку…
Точно разбуженный, он встряхнулся от крика и, обернувшись назад, увидел Степана, размашисто шагавшего к нему. Он был тоже в штатском — в новеньком, хотя и дешевом костюме, в старых желтых полуботинках и с веткой тутового дерева в руке.
— Привет убитому! — воскликнул он, восторженный и немножко развязный. — А я тебя там ищу… Прощаешься с морем? — И раздевшись, лег на песок рядом. — Рыбак, а где твой невод с золотой рыбкой да молодая старушка с новым корытом?
Шутка Зноевского попала в самый нерв.
— Рыбак — в море, а молодых старушек вообще не бывает, — неохотно и тяжеловесно ответил Авдентов.
— Ты что-то кислый нынче…
Степан, набирая полную горсть разноцветных камешков, любовался ими, пересыпая из ладони в ладонь: прекрасны были они, эти отшлифованные полупрозрачные слитки, над которыми так много потрудилось море; на одном отпечатаны слоистые скалы и зеленый прибой, на другом — голубое небо с островком зелени, на третьем — бирюзовый или агатовый глазок, — затейливая мозаика!
— Мишка, смотри: их даже можно дарить при нашей бедности.
Авдентов усмехнулся невесело:
— Если ты будешь дарить всем женщинам, которых знал, то, пожалуй, и камешков не хватит.
— Не совсем так, мон шер… Но… зерно истины в ваших суждениях есть. Ничто так не ослепляет душу, как лесть приятеля, — театрально произнес Степан. — А знаешь, маневры кончились блестяще для «красных», и новые наши машины оправдали себя полностью!.. Прекрасные боевые единицы — таково мнение специалистов… Приятно, черт возьми!.. Жаль, что ты сорвался. Хотели сдать на «отлично». Досадно! Но ты не переживай… война, очевидно, будет не скоро, и у нас есть в запасе время подготовить себя еще лучше. «Убитый» может взять реванш.
