Варвара обернулась к Кожевниковой:
— Напрасно ты, Катя, таишься от меня… ведь мне не десять годов… плохого я тебе не желаю и осуждать не буду. А ты скрытничаешь… — И, подталкивая девушку к откровенности, сказала наугад: — Боишься его, что ли?.. Так теперь ты на новом месте и бояться нечего.
— Да-а… у него вон из глаз-то ровно сквозняки дуют… ведь он велел на аборт идти… «А если, — говорит, — тайком от меня просрочку сделаешь — тебе не жить».
И Катя схватила Варвару за руку, точно хотела спрятаться за нее от парня, перед которым и теперь еще трепетала.
— Он не велел сказывать никому, «Если, — говорит, — скажешь кому, — минимум — изуродую. И больше на глазах у меня не вертись, а то хуже будет».
— Это кто? Петька Радаев, что ли?
— Он, — призналась Катя. — Поэтому и не шла сперва с вами. А когда он надумал там остаться — я решилась. Деваться больше некуда.
— Дура, да что он тебе сделает? Весь закон на твоей стороне. Молодая, а какая ты робкая, да потайная… На зайца крикнут — так он со страху дороги не взвидит, а ты что? Борись за жизнь-то, шагай смелее.
И с прямизной, на которую давал ей право возраст, спросила:
— Долго ли жил он с тобой?.. что-то незаметно было…
Девушка вдруг закрыла лицо ладонями и тихо заплакала:
— Уговорил… по любови… сережки с платком подарил. Всего и сроку любови нашей — вечер один. — Качаясь из стороны в сторону, она чуть не падала с телеги, и сама, наверное, не унялась бы долго.
Варвара нешибко толкнула ее в плечо:
— Ну ладно, перестань. Слезы горю — плохие пособники. Перестань, говорю, услышат… Кнутом бы тебя за такую простоту!.. Не узнавши парня, на шее виснете… — И сурово добавила: — Я увижу его, поговорю…
И хотя сейчас ей было не до того, но уже наспех обдумывала: как бы поскорее перетащить сюда Петьку, чтобы свести их вместе.
Перед отъездом ей так и не удалось увидеть его, — не иначе, прятался. Теперь и это объяснялось легко.
На луговине у ближнего барака, сколоченного из фанеры, горел костер и женщины готовили ужин. К ним, направляясь из лесу, шагали через дорогу землекопы с лопатами на плечах. Некоторые бараки были заселены — из раскрытых окон глядели ребятишки, кое-где уже зеленели цветы, на веревках под окнами шевелилось на ветру белье, на пустыре бродили козы, — так человек начинал обживать новые места, нехоженые прежде.
В улице лежали грудами бревна и свежие доски, пахнущие теплой смолой. К одному из недостроенных бараков подъехала грузовая машина с темными заляпанными грязью бортами, и трое рабочих принялись разгружать незастекленные рамы. Они клали их прямо на сырую луговину, неаккуратно, броском, и некоторые рамы были уже покалечены.
«Что это они? — удивилась Варвара. — Разве так можно? Надо будет в парткоме поговорить». — Но через минуту, не стерпев, спрыгнула с телеги и, подойдя к рабочим, спросила строго:
— По-другому неужто не умеете? Или не жаль?.. Свое бы так не бросали… Подложите слеги или доски.
Много было на площадке всяких начальников, и, видимо, приняв ее за одного из них, парни начали делать, как было велено.
Варвара вернулась к Кате.
На одном из бараков плотники настилали крышу, бойко постукивая молотками, а под окнами несколько женщин разгружали кирпич с подвод — в нем было много боя. Значит, некому доглядеть и за этим…
Грузчицы продолжали идти вдоль улицы, вернее, пустырем, где лежали бунты бревен, досок и камней.
Оглядывая все вокруг, Настя Горохова то и дело показывала им куда-то.
— Объясняет… а сама первый раз тут, — улыбнулась Варвара.
Глубокие канавы, прорезающие лесную равнину по всем направлениям, груды древесины, железа, кирпича, новые бараки, из которых валил первый дымок, насыпи и мосты, которые встречались по дороге, местами раскорчеванные пустыри, и то, что читала Варвара в газетах, — все теперь срасталось в одно, огромное, величественное, невиданное прежде, приобретая живые очертания… И вот над всем этим неохватным зеленым простором главенствуют цехи завода — из камня, железа, бетона, стекла!.. В мечтаньях Казанцевой все это было гораздо ближе, чем в действительности, но она уже готова была идти всюду, куда пошлют, чтобы участвовать в рождении завода и торопить сроки, которые однажды указала партия…
