— Инженеру даже необходимо, — уточнила Рина. — Новое в технике идет оттуда. Наберетесь опыта, увидите другой мир. О нем так мало доходит до нас. На деньги там можно купить все, все…
Она жалела очень, что год тому назад имела прекрасную возможность поехать к брату, но не пустила мать.
— Побоялась, что дочку испортит буржуазия?
— О нет!.. Просто не хотела пускать, пока не кончу института.
— Но вы все-таки не кончили?.. Отстали? Трудно давалось?
— Нет… была причина другая.
— Позвольте заглянуть в сердце, — напрашивался он, хотя уже и знал о нем многое.
— Вы очень любопытны… а я все выбалтываю… Вы умеете спросить так, что самой хочется рассказать… Но ведь, право же, это не нужно вам.
— Почему?
— А потому, что я с вами едва ли встречусь больше…
— При желании это возможно… и если бы вы разрешили…
— Вы серьезно?.. да?.. Сколько пробудете в Москве? О-о! так мало… Ну все-таки заходите, право. Я буду очень рада.
И Степан условился с ней о новой встрече…
В отделе кадров Совнархоза Авдентов Михаил долго ждал своего приятеля, но так и вошел один в кабинет, потому что до конца занятий оставался только час.
Пожилой, длиннолицый и черный зав. отделом сидел в кожаном низком кресле и очень внушительно говорил что-то своему приезжему посетителю, мерно ударяя о край стола маленькой, почти детски розовой ладошкой:
— Я бы вам, товарищ Дынников, и дюжину инженеров подбросил, но ведь и других чтобы не обидеть. В этом году кончило пять тысяч, — и всех мы разверстали по новостройкам. Автострою мы больше, чем другим дали… Правда?
Тот слушал скорее из вежливости, а не из интереса и, как заметил Авдентов, украдкой два раза взглянул на ручные часы: по-видимому, время ему было дороже, чем заву. Был он рус, в полувоенном, защитного цвета, костюме, с продолговатым, чисто выбритым лицом, энергичным и умным взглядом человека, привыкшего распоряжаться, руководить. По первому впечатлению, он был куда значительнее этого наркоматовского дельца, многословного и опрятненького, протянувшего через стол руку Авдентову.
Танкист доложил о себе; познакомились, и Дынников, задав три коротких вопроса, сказал:
— Едемте ко мне… У нас прекрасная перспектива. — Он сманивал молодого инженера, не теряя достоинства. — Это, говорите, ваш родной город? Ну и отлично. Соглашайтесь.
Выжидательная и молчаливая позиция зава благоприятствовала выяснению некоторых условий, которые интересовали Авдентова, — и он после этого решил.
— Когда едете? — спросил удовлетворенно Борис Сергеевич. — Послезавтра?.. Хорошо. Стало быть, вместе? — И уже к заву: — Я оставляю вам докладную… и буду очень просить и настаивать, чтобы мою заявку удовлетворили, хотя бы не полностью. — И, попрощавшись, он тут же ушел, не теряя больше ни минуты.
С бумажкой в кармане Авдентов опять расхаживал по коридору, на все корки распекая забывчивого ловеласа, не иначе засидевшегося у своей знакомки, но мысли его бежали уже туда, где на прежних пустырях воздвигался новый завод на берегу большой реки.
Наконец появился Зноевский и, точно беря препятствие с бою, влетел по лестнице, шагая через две ступеньки.
— Скорее, черт! — торопил его Авдентов. — Где ты крутился? Я уже получил.
— Куда?
— Автострой… просись и ты туда… Сейчас здесь был начальник… Только перед тобой ушел… У них не хватает людей.
— Это все так, но есть одно обстоятельство… Группу инженеров посылают в Америку… тоже от Автостроя… Не катнуть ли, а? — Красный от жары, взволнованный Степан торопился обдумать, взвесить все сразу, чтобы не прогадать при выборе одной дороги из многих, открывающихся перед ним. И опять шутил: — До Колорадо, оказывается, не так уж далеко нам!.. Богатое время!..
— Нет, я уж получил назначение, дал слово. Менять не буду.
— А мне как советуешь?.. Ехать?.. да? Ну, решаю! благослови блудного брата на новый подвиг… и не сердись, что заставил ждать… Была причина. Расскажу после…
Поздно вечером Зноевский пришел на вокзал проводить своего друга. Авдентов уже поджидал его. Времени было вполне достаточно, чтобы закусить и поговорить напоследок. Они заняли свободный, в углу, стол с чахленькой геранью и уселись напротив.
