– Верхоруб, Секира! Рубите его сзади, отвлекайте от Государя! Бегом! – хрипло скомандовал почтенный десятник и нервно стиснул плечо младшего дружинника, одновременно прижимая его вплотную к скале.
Два воина, свирепо закричав, немедленно бросились вперед в самую гущу по-прежнему невидимого для Шлюксбарта сражения. Мальчик поправил упорно сползавший на левое ухо шлем и присел на одно колено. Неожиданно он увидел зазор между десятником и стоявшим рядом с ним воином с непонятным прозвищем Кривоштроб.
Зверь с бочкообразным туловищем, размахивая мощным хвостом, низко наклонив голову, увенчанную большим острым рогом, атаковал прижавшуюся к стене ущелья небольшую группу воинов. Мальчик по блеску доспехов узнал отца. Тот, увидев, что в тыл чудовищу бегут дружинники, выкрикнул команду, и гномы моментально разбежались в разные стороны. Монстр водил по сторонам головой, явно не зная, кого атаковать в данный момент. Дружинники обступили зверя, били его по голове молотами, рубили ноги топорами и всаживали в бока короткие копья. Чудовище заметалось, один из воинов не успел отпрыгнуть и, сбитый мощным ударом хвоста, отлетел на несколько десятков локтей в сторону. Подоспевшие Верхоруб с Секирой, молодецки ухнув, принялись рубить зверюгу сзади. Секира, в полной мере оправдывая свое прозвище, лихо орудовал огромной двуручной секирой, ловко вонзая острое лезвие прямо в основание толстого хвоста чудовища. Верхоруб, не отставая от товарища, остервенело рубил хвост с другой стороны. Зверь совершенно дико зарычал, резко крутанулся и со всего размаха ударил рогом в грудь на мгновенье замешкавшегося Верхоруба. Острый конец рога пробил насквозь доспех воина, выйдя на добрый локоть из спины. Монстр замотал головой, пытаясь сбросить тело дружинника на землю.
Внутри у Шлюксбарта все замерло, и мальчик отчетливо понял, что и медведь, и другие воины вовсе не заснули, а погибли в схватке с отвратительным чудовищем. Волна совершенно неукротимого гнева прокатилась по телу младшего дружинника, кровь тяжело застучала в висках. Буквально трясясь от ярости, Шлюксбарт непонимающе посмотрел на столпившихся вокруг него воинов, которые вместо того, чтобы сражаться со зверем, трусливо жались возле стены. Отец что-то громко крикнул, дружинники начали какие-то непонятные перестроения, и на долю мгновения Шлюксбарт увидел перед собой открытое пространство. Не раздумывая, он моментально ринулся в зазор и, размахивая топором, бросился на чудовище. Сзади послышался леденящий душу крик десятника, и тут же могучая рука сбила Шлюксбарта с ног. Падая, он краем глаза увидел, как зверь стряхнул с рога мешающее ему тело воина и медленно повел белесыми глазами по сторонам. Внезапно чудовище зарычало и прыгнуло прямо к младшему дружиннику. Последнее, что успел услышать мальчишка, перед тем как потерять сознание, – неистовый крик отца и хриплую ругань Дуланбарта…
– Ваше Величество! Ваше Величество! – кто-то осторожно подергал Осипова за рукав.
Николай ошалело потряс головой, с трудом отгоняя столь внезапно нахлынувшие королевские воспоминания. Перед глазами у него маячил окровавленный рог болотника, а в ушах звучал крик отца. Николай отстранил руку мага, медленно поднялся со своего места, помассировал ладонью глаза и подошел к продолжавшему неподвижно стоять перед ним сотнику.
– Согласно законам нашего королевства, воин, победивший в сражении на королевском смотре, имеет право на пять доспешных или оружейных рун. Что выберешь ты, почтенный Дуланбарт? – Осипов спокойно смотрел прямо в глаза сотника, потому что полностью вспомнил все то, что должен знать наследник Государя о своей дружине.
Дуланбарт опустил щит и тихо прошептал:
– Я думал, ты не вспомнишь, Младший… – и уже громко, во всеуслышание объявил, что выбирает оружейные руны.
После этого неизвестно с чего побледневший воевода отдал команду, и дружина снова построилась в некое подобие шеренги. Придворные за спиной короля уже отошли от горячки представления и занялись своим традиционным делом, а именно праздной болтовней. Почтенный хранитель начал ненавязчиво намекать, что пора заканчивать потешный смотр, так как в замке уже готов обед для короля. И что Его Величество сегодня настолько поглощен решением важнейших дел королевства, столько принес пользы всему народу, что не грех после обеда и отдохнуть…
