И есть настоящие видеозаписи, если вы готовы посетить музей. Реальность не столь драматична, как знаменитая картина, но обладает собственной ценностью. Голос Джоан, скончавшейся много веков назад, по-прежнему звучит странным образом трогательно. Это голос собаки-из-которой-сделали-человека – но также голос великой госпожи. Должно быть, ее научил этому образ госпожи Панк Ашаш, а также то, что она узнала от Элейн и Охотника в вестибюле над Желто-коричневым коридором Энглока.
Слова суда тоже дошли до нас. Многие из них стали знаменитыми во всех мирах.
На допросе Джоан сказала: «Но долг жизни заключается в том, чтобы найти нечто большее, чем жизнь, и отдать себя за эту высшую добродетель».
Приговор она прокомментировала так: «Вам принадлежит мое тело, но не моя любовь. Моя любовь принадлежит только мне – и я буду неистово любить вас, пока вы меня убиваете».
Когда солдаты убили Моего-милого-Чарли и тщетно пытались отрубить голову женщины-змеи, пока один из них не додумался заморозить ее до кристаллического состояния, Джоан произнесла: «Неужели мы чужие вам, мы, животные с Земли, которых вы принесли к звездам? Мы делили с вами одно солнце, одно небо, одни океаны. Мы все – с Родины человечества. Откуда вам знать, что мы не сравнялись бы с вами, если бы мы все остались дома? Моим народом были собаки. Они любили вас прежде, чем вы сделали из моей матери существо в форме женщины. Не следует ли мне по-прежнему любить вас? Чудо не в том, что вы сделали из нас людей. Чудо в том, что нам понадобилось столько времени, чтобы это понять. Теперь мы люди, как и вы. Вы раскаетесь в том, как поступите со мной, но помните, что я буду любить и вашу печаль, потому что из нее произрастут великие и хорошие вещи».
«Что такое чудо?» – коварно спросил лорд Лимаоно.
И ее ответ был: «Есть земное знание, которого вы еще не обрели вновь. Есть имя безымянного. Есть тайны, скрытые от вас во времени. Сейчас они известны лишь мертвым и нерожденным; я принадлежу и к тем и к другим».
Мы знаем эту сцену – но никогда ее не поймем.
Мы знаем, что думали лорды Фемтиосекс и Лимаоно о своих поступках. Они поддерживали установившийся порядок и записывали эти деяния. Умы людей могут существовать вместе только при условии передачи основных идей. До сих пор никто не нашел способа напрямую записывать телепатию. Можно получить куски, и обрывки, и страшную неразбериху – но ни одной удовлетворительной записи того, что один из великих отправлял другому. Два лорда пытались задокументировать все детали случившегося, чтобы научить беззаботных людей не играть с жизнями недолюдей. Они даже пытались объяснить недолюдям правила и схемы, посредством которых те из животных превратились в старших слуг человека. С учетом шокирующих событий последних часов один глава Инструментария вряд ли справился бы с подобной задачей по отношению к другому; с широкой публикой это было почти невыполнимо. Исход из Желто-коричневого коридора стал полной неожиданностью, хотя госпожа Гороке и застала С’джоан врасплох; мятеж полицейских роботов создал проблемы, которые будут обсуждать по всей галактике. Более того, девочка-собака излагала мысли, имевшие некоторую словесную силу. Если оставить их в форме простых слов без подобающего контекста, они могли повлиять на безрассудные или впечатлительные умы. Плохая идея может распространиться, подобно мутировавшей бактерии. Если она представляет хоть какой-то интерес, то может, перескакивая из ума в ум, охватить полвселенной, прежде чем ее удастся обуздать. Взгляните на разрушительные фантазии и глупые моды, досаждавшие человечеству даже в эпохи высочайшей упорядоченности. Сейчас мы знаем, что разнообразие, гибкость, опасность и щепотка ненависти заставляют любовь и жизнь расцвести, как никогда прежде; мы знаем, что лучше жить с трудностями тринадцати тысяч старых языков, возрожденных из мертвого, древнего прошлого, чем с ледяным, безнадежным совершенством Старого общего языка. Мы знаем много вещей, которых не знали лорды Фемтиосекс и Лимаоно, и прежде чем счесть их глупыми или жестокими, следует вспомнить, что прошли века, прежде чем человечество наконец-то решило проблему недолюдей и определилось с тем, что такое «жизнь» в рамках человеческого общества.
