Иван Иванович Вайнштейн с детства верил в существование живых мертвецов. Это была идя его жизни! Однажды его даже чуть не выгнали из конторы за эти верования, а может, впрочем за нарушения дисциплины.
Он только окончил тогда биофак и работал в экспертизе трупов. Вечера посвящал своей идее, запершись от жены, и подготовил диссертацию по истории: "Сравнительный анализ мифов об "оживших мертвых" восточно- и западнославянских народов". Незадолго до защиты выяснилось, что он добывал справки о болезни, чтобы ездить на научные конференции. Голова он был светлая, и просто выгонять его за этот обман не хотели. Его отправили в ссылку — новую и никому не нужную лабораторию патологической экологии человека в подмосковном ведомственном НИИ. Ссылка Ивану Ивановичу пришлась по душе, хотя многие там от безделья сходили с ума, клинически. В этой фабрике безумия была новейшая техника, был трудовой регламент, отчеты об оприходованных средствах, но не было реальных задач. Он же радовался что на казенных харчах может заниматься любимой темой и даже не особо скрываться.
Когда Союзу пришел конец, контора стала отправлять многих в неоплачиваемые отпуска и давать вместо оклада сухпайки. От Ивана Ивановича избавились первым делом. Тогда он привел изыскания в порядок, опубликовал ряд статей и защитил докторскую. Она была посвящена особенностям питания оживших мертвых в мифах различных народов мира. В поисках же питания для себя он сменил несколько работ: патологоанатома, ветеринара, учителя биологии и консультанта по нечисти для фильмов ужасов. Его пригласили работать за рубеж, но он был еще невыездным. Параллельно с консультациями он под неприличным псевдонимом писал хоррор-экшны про вампиров и вурдалаков.
В девяносто седьмом он захотел себе халявный кабинет с интернетом, где бы не мешали работать орущие телевизор, жена, дети, и внуки. У конторы были бедственные годы, она вновь нуждалась в кадрах, но платить не могла, и терпела кого угодно из бывших, кто стал бы терпеть ее. Ивана Ивановича тут же назначили начальником, ибо он оказался единственным сотрудником лаборатории. Все ее старожилы давно сидели в психушках. Следующие четыре года, пока страна и контора не разбогатели на нефти, Ивану Ивановичу было некем командовать. За это время он подписал два приказа, и оба в первый день на работе. Первый — о сокращении фонда заработной платы (так и так ничтожной), чтобы умаслить начальство. Второй — об установке компьютеров с подключением к Интернет — прошедший после первого без проблем.
И вот, теперь, на старости лет, Иван Иванович наслаждался плодами героических деяний. Заслуга верности конторе вознаграждена руководящей должностью с огромной зарплатой, собственным кабинетом с видом на ясеневую рощу, возможностью хоть весь день курить трубку и сидеть на форумах, посвященных нечисти. Научная подкованность в вопросах живых мертвецов (по-научному "оживших мертвых", в кавычках) позволяла тешить тщеславие, побеждая в любых сетевых спорах о нечисти. Наконец, грядущее прекращение контракта по старости лет нисколько не пугало его: он планировал преподавать и писать книгу жизни — философский роман "Город мертвых".
А все-таки судьба его баловала! Начиная с работы в конторе при его-то фамилии! И кончая неожиданным подарком — настоящим, зафиксированным живым мертвецом. Попавшая им на экспертизу фотография не оставляла сомнений. Иван Иванович ликовал. Он выбросил мутный отчет своих экспертов об интоксикации и нехватке витаминов, написал все сам, назвав вещи своими именами и смело отправил на подпись директора института. Тот, видимо, не дочитал до первого упоминания оживших мертвых, и подписал не вникая. Он не относился к лаборатории Ивана Ивановича всерьез. Собственно, никто никогда не относился.
Переправив отчет заказавшей структуре, Иван Иванович места себе не находил, ожидая реакции. Раньше он мог часами лениво посасывать трубку, развалившись в кресле, теперь же все ходил из угла в угол и курил папиросы, от которых воздерживался многие годы. Но вот, раздался долгожданный звонок. То был начальник группы, созданной по делу злосчастного бурята. Назвав фамилию и должность, он выпалил:
