Выслушал его бадшах Табаристана и приказал своим слугам и приближенным:
— Поставить его на сторожевую службу! А когда я его хорошенько узнаю, воздам ему по заслугам.
По приказу бадшаха придворные назначили пришельца на должность стража. И с тех пор он каждую ночь с вечера и до утра бодрствовал, охраняя дворец, и стоял на страже, не спуская глаз с замка бадшаха.
Как-то раз в полночь бадшах стоял на балконе и посматривал по сторонам. И вот он увидел, что внизу стоит на страже человек.
— Эй, ты! — окликнул его бадшах. — Что ты за человек и почему стоишь у дворца в такой поздний час?
— Государь! — ответил тот. — Я — страж этого дома богатств. Вот уже много дней, как я стою здесь с вечера и до утра— охраняю дворец. Я все надеялся узреть ваш благословенный лик, дабы в очах моих засиял свет; но только нынешней ночью мне помогла судьба — я своими глазами увидел владыку народов. Сердце мое ликует!
В это время бадшах услышал чей-то голос, что донесся из джунглей:
— Я иду! Кто тот, что заставит меня вернуться вспять?
Услышал бадшах этот голос, подивился и сказал:
— Эй, страж, ты тоже слышал голос? Чей он?
— Государь, — ответил страж, — я уже много ночей слышу этот голос после полуночи. Но я стою на страже и не смею покинуть дворец. Вот почему я не мог разузнать, чей это голос и откуда он доносится. Если царь мира прикажет, я сейчас пойду, быстро все разузнаю и доложу вашему светлому величеству.
— Так и сделай, — приказал бадшах. — Ступай скорей и доложи мне всю правду.
Страж тотчас ушел на разведку. Немного погодя бадшах накинул на себя черный плащ, закрыв им лицо и все тело, и пошел вслед за стражем. А страж не успел отойти далеко, как увидел, что на дороге под деревом стоит прекрасная женщина и говорит громким голосом:
— Я иду! Посмотрим, найдется ли человек, который обратит меня вспять и помешает мне идти!
— Прекрасная госпожа, подобная пэри, — обратился к ней страж, — кто ты и зачем говоришь по ночам такие слова?
— Я отражение жизни табаристанского бадшаха, — ответила она. — Срок его исполнился. Поэтому я иду.
— Скажи мне, отражение жизни бадшаха, не можешь ли ты повернуться и уйти прочь? — спросил страж.
— Могу, страж, — ответила женщина, — но только в том случае, если ты в обмен на жизнь бадшаха принесешь в жертву жизнь своего сына. Тогда я поверну обратно, а бадшах еще много дней проживет в этом мире и умрет не скоро.
Все это бадшах слышал тоже, а страж обрадовался и воскликнул:
— О женщина! За жизнь бадшаха я отдам и свою жизнь и жизнь своего сына. Не спеши; постой здесь. Я немедля пойду домой, приведу сюда сына и принесу его в жертву при тебе. Я отрекусь от него и убью его ради благоденствия бадшаха.
И вот он пошел домой и сказал своему сыну:
— Слушай, сын! Сегодня исполнился срок жизни бадшаха. Пройдет еще немного времени, и он умрет. Но если ты отдашь ему свою жизнь, он останется в живых и много дней проживет на свете.
Добродетельный и преданный юноша выслушал отца и сказал так:
— Батюшка! Наш бадшах справедлив и милостив. Что значит такой человек, как я, в сравнении с таким великодушным, храбрым, милостивым государем, покровителем бедных? Если даже весь твой дом погибнет, не жалей о нем; так неужели это трудно — пожертвовать столь ничтожным, как я, ради такого государя? Пока он жив, он будет кормить целый мир. Скорей уведи меня и принеси в жертву за него. Тогда я обрету блаженство обоих миров, и земного и загробного, потому что, во-первых, выполню твое приказание, а во-вторых, паду жертвой ради такого бадшаха, как наш. Лучше этого для меня нет ничего на свете. Я слышал, как наш учитель (да пребудет на нем милость аллаха!) говорил всем младшим и старшим ученикам в школе: «Если кто-нибудь из приближенных бадшаха умертвит ради его блага кого-нибудь из подданных, то греха в том нет, потому что наш бадшах — покровитель рабов; он питает сотни людей. Пока он жив, все наши города будут процветать, но случись ему умереть, преемником его, чего доброго, станет такой тиран, который погубит тысячи людей, а от насилий его и злодейств умрут сотни тысяч». Вот и выходит, батюшка, что надо тебе поскорей увести меня и убить ради бадшаха. Велика ли беда, если за него погибнет такой, как я?
