Муж и жена крепко любили друг друга, — и часу не могли прожить врозь. Однажды муж сказал приятелю:
— До чего меня жена любит! О других мужчинах и не думает. Говорит, что «если, мол, ты умрешь, и мне тоже не жить на свете».
— А ты все-таки испытай ее, — посоветовал приятель, — затаи дыхание и притворись мертвым; а я тогда приду к ней — будто затем, чтобы ее утешить — и начну ее искушать опять выйти замуж. Вот тогда-то мы и узнаем, как она тебя любит!
Муж согласился. Вот пришел он домой и стал корчиться, будто от нестерпимой боли в животе. Немного погодя притворился мертвым. Жена поверила, что муж умер, и ну стонать и причитать над ним.
Услышал про это приятель мужа и пришел ее утешать.
— Чего ты плачешь? — говорит. — Что случилось, то случилось! Его уж не вернешь, а ты ведь еще молодая. Выходи-ка замуж за кого-нибудь. Да хоть за меня!
Жена «покойного» рассердилась и крикнула:
— Не говори мне таких слов!
Замолчал приятель. Немного погодя он встал и собрался уходить. Тогда женщина сказала:
— Подожди немножко!
Он остался и опять принялся ее уговаривать: дескать, молодой вдове обязательно надо замуж выйти. Она его слушает, а сама на этот раз ни слова не говорит. Но вот он опять собрался уходить, а женщина ему:
— Ты сначала покушай, а потом уйдешь!
Приятель съел ее угощенье и вдруг стал жаловаться, что у него живот заболел. И ну корчиться — точь-в-точь как ее муж.
— Скажи, чем можно вылечить твою болезнь? — спросила женщина.
— Вот чем, — ответил тот. — Когда у меня бывают такие боли, я посылаю слугу на кладбище с приказом отрезать нос у свежего покойника. И как приложу этот нос себе к животу, боль сразу и утихнет.
Не успел он это сказать, как женщина схватила нож и бросилась к своему мужу, чтобы отрезать ему нос, но «покойник» живо вскочил на ноги.
О петухе и шакалах
Как-то раз петух попал в стаю шакалов. Растерялся, не смог придумать, как спасти свою жизнь, и решил к ним подольститься.
— Ах! — сказал он. — Будьте справедливы, как подобает сынам вашего племени! Ведь среди зверей нет никого справедливей вас. И вот еще чем вы хороши: племя ваше считается племенем хищников, но ни один из вас ни разу не убил неповинной живой твари.
Выслушали шакалы речь петуха и смутились. Стали думать, в чем бы его обвинить. И вот один шакал сказал:
— Никогда от тебя покоя нет — все кукарекаешь да шумишь по ночам. Никому спать не даешь. Поэтому тебя надо убить, чтобы все могли спать спокойно.
Что мог ответить петух? Испугался он до смерти. Но сердце у него было отважное. Вот он собрался с духом и сказал:
— Справедливые! Скажите по совести! Я ли поднимаю шум и бужу всех по ночам, или вы? Я кричу в ту пору, когда всем пора вставать. А бужу я людей для того, чтобы они встали пораньше, вознесли хвалу аллаху и приступили к работе. Простите меня за дерзость, но ведь весь свет знает, какой вы шумливый, народ. Про вас даже побасенка сложена: «Под вечер, как только стемнеет, все шакалы охотятся вместе, и один кричит: „Мой отец был султаном!“ А другой ему в ответ: „А тебе-то что?“ И тут все орут наперебой: „А тебе-то что? А тебе-то что? А тебе-то что?“» Шум, гвалт, прямо уши лопаются. Все спящие вскакивают как встрепанные!
Что могли шакалы на это ответить? Ничего. Тогда они обвинили петуха в наглости и совсем было собрались его съесть, как вдруг прибежал волк. Петух к нему:
— Волк-сахиб! Рассудите по справедливости хоть вы: кто из нас больше виноват — я или они?
Волк узнал, о чем спор идет, и говорит:
— Шакалы шумят в начале ночи, а ты кричишь на рассвете. Поэтому все виноваты — и ты и они. Все вы заслуживаете смерти!
И волк уже собрался всех их разорвать и съесть, но тут, откуда ни возьмись, явился тигр.
Страшно стало тогда и петуху, и шакалам, и волку, и все они разбежались, кто куда.
О бадшахе и его шуте
Барышник откуда-то издалека пригнал несколько табунов в один город. Тамошний бадшах купил у него всех лошадей. Потом дал ему сто тысяч рупий впридачу и сказал:
— На эти деньги купи еще коней и приведи их мне.
Барышник забрал деньги и отправился к себе на родину.
Несколько дней спустя бадшах позвал своего шута — а шут этот часто смешил и развлекал своего господина — и приказал ему:
