Император костяных осколков - страница 55

Да, подумал я, только посылаю за ее спиной сообщения безосколочным.

– Я стараюсь делать все, что в моих силах, чтобы быть вам полезным.

Полезным сразу двум хозяевам. Похоже, чувство вины – тяжелая ноша, от которой не так просто избавиться.

– Я хотела тебя спросить… Тебя все любят. Ты заметил, что тебе он поклонился ниже, чем мне?

– Ты хотела о чем-то спросить, – напомнил я.

Лин сдавила двумя пальцами переносицу:

– Я тебе нагрубила. Прости.

Я устроился в кресле напротив кушетки. Волосы у меня были мокрыми, камзол совсем отсырел, под ним скапливалось тепло моего тела, и я чувствовал себя каким-то ожившим болотом.

– Как мне сделать так, чтобы они смотрели на меня так же, как на тебя?

Мэфи задрал голову и воззрился на меня: ему тоже было интересно, что я отвечу.

– Не уверен, что я знаю ответ на этот вопрос, ваше высочество.

Лин раздраженно хмыкнула и посмотрела в окно.

– Тогда хотя бы покажи, как ты это делаешь.

– Что делаю?

– С водой. Помнишь, когда мы были на Императорском? Там внизу, в парадном вестибюле, я очень разозлилась, я чувствовала в себе эту силу и понимала, что, если захочу, смогу заставить землю дрожать. Но здесь я не могу такое попробовать. Поэтому покажи, как ты заставляешь воду двигаться.

Интересно, как к этому отнесется Джио? Определенно, подумает, что я помогаю императору стать еще сильнее. Решил напустить туману.

– Это трудно объяснить. Когда почувствуешь гул в костях, думай о воде. Когда со мной такое происходит, я вдруг начинаю чувствовать всю воду вокруг себя, понимаю, насколько ее много, а потом я как бы тянусь к ней и направляю… силой мысли.

Лин рассмеялась, но, увидев, что я растерялся, снова стала серьезной.

– Я тебе верю. Правда, верю. Просто звучит все это как-то странно. Похоже на силу, как у Аланги, только слабее. И я еще не видела, как ты управляешь ветром. Погоди-ка, ты можешь управлять ветром?

– Представь такую силу и хорошую лодку. Если бы я был на такое способен, я бы отказался от поста капитана Императорской гвардии и остался контрабандистом.

Лин закрыла глаза, и я почувствовал, что атмосфера в комнате изменилась. Похоже, я никогда не понимал, что она способна лишить меня душевного равновесия. Лин сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Я знал, что, если коснусь ее руки, почувствую, как гудят ее кости.

Почему мне пришла в голову мысль прикоснуться к ней?

«Перестань!» – приказал я себе. Хотя сам не понимал, что именно надо перестать делать.

Лин медленно протянула руку, разжала пальцы – словно цветок расправил лепестки. А потом капля дождя за окном зависла в воздухе и начала медленно двигаться. Проплыла в приоткрытые ставни и остановилась над рукой Лин.

Лин открыла глаза и позволила капле упасть на ладонь.

Я почти перестал дышать.

Как она смогла с первой же попытки сотворить такое? В мой первый раз я просто чувствовал всю воду вокруг себя, но не знал, что с этим делать. И даже когда в полном отчаянии хотел защитить Мэфи от четырехрукой конструкции, смог лишь неуклюже направить потоки воды в ее сторону.

А Лин выделила из дождя одну-единственную каплю и подчинила себе.

Сам не помню, как вскочил на ноги.

Лин тоже встала и встретилась со мной взглядом:

– Так это делается?

И этот ее взгляд унес меня в прошлое, в те времена, когда я ходил нырять с Эмалой.

У меня легкие готовы были разорваться, а она плыла дальше, и ее ноги исчезли за рифом. Но когда она вынырнула рядом со мной, а я к этому моменту уже давным-давно сдался, в ее смехе не было и намека на злорадство.

– Ты – рыба, – сказал я, все еще глотая ртом воздух. – Нечестно думать, будто я могу соревноваться с рыбой.

– Значит, ты влюбился в рыбу? – спросила Эмала и подплыла ближе ко мне.

– Кто же станет меня в этом винить? Это прекрасная рыба.

После этого она меня поцеловала, и я чуть окончательно не задохнулся. Ее поцелуи всегда так на меня действовали.

У меня сдавило грудь. Я смирился с потерей, но мысли о ней приносили равно как боль, так и радость.

Лин смотрела на меня и ждала ответа.

– Да, именно так. – Я все никак не мог прийти в себя. – Но, Эмала…

Ее имя слетело с моих губ, и я услышал его словно со стороны.