– У меня для тебя подарок, – сказала я. – С Праздниками десятины покончено. Но я посчитала, что этого мало и следует вернуть гражданам Империи то, что было так жестоко у них отобрано.
Стражники вынесли сундук вперед, поставили его перед губернатором и по взмаху его руки открыли.
– Это осколки граждан твоего острова, все отсортированы и надписаны, – сказала я. – Время конструкций пришло к концу.
Илох втянул сквозь зубы воздух. Я видела, что он искренне изумлен. Конструкции – это власть, а тот, у кого есть власть, обычно не склонен с нею расставаться.
Рука Илоха дернулась к голове, но он заставил себя остановиться. Да, его осколок тоже был в сундуке, я лично в этом удостоверилась.
– Благодарю, ваше высочество. Это очень много значит для очень многих людей. Но время конструкций еще не закончилось.
Мне хотелось стряхнуть с рукавов мантии дождевую воду, но я сдержалась.
– Это одна из причин моего к тебе визита. Уверена, ты слышал, что некоторые конструкции смогли организоваться и совершают набеги на острова в северо-восточных областях Империи. Мы вербуем солдат, но боевая подготовка занимает много времени. Чтобы остановить продвижение конструкций, мне нужна помощь губернаторов, таких как ты.
– Ты хочешь, чтобы мы отослали наших стражников с острова? – удивился Илох.
Я ждала, понимая, что, если буду молчать, он будет вынужден дать мне свои объяснения.
– Конструкции вышли из-под контроля. Вы сами это признаете. И при этом вы хотите, чтобы я отослал своих стражников в северо-восточные области? А что, если они понадобятся нам здесь, на Рие?
– То есть ты хочешь сказать, что пока у вас тут не было такого рода проблем с конструкциями? – сквозь зубы спросила я. – Это во благо Империи.
Илох замотал головой:
– Что хорошо для Империи, мы сможем обсудить позже. Подбери императору свежую одежду, ее мантия вымокла под дождем.
Слуга, который стоял слева от него, кивнул и быстро удалился.
– Прошу, позвольте устроить вас в нашем дворце. Для меня будет большой честью, если вы присоединитесь ко мне и моим придворным за обедом. Прибудут гости из других поселений Рии, все они с нетерпением ждут возможности встретиться с вами.
Я положила ладонь на холку Траны и почувствовала, что шерсть у нее встала дыбом.
– Благодарю, сай. Мы с удовольствием с вами отобедаем.
Но прежде чем Илох развернулся, чтобы уйти, я снова заметила, как у него дрогнул уголок рта, и поняла: этот бой я пока еще не выиграла.
Я нашел (человека/смертного/горожанина?) на скалах моего острова. (Дальше два предложения с описанием его внешности, что-то про рубашку и волосы. Мэфи такое было совсем неинтересно.) Разве я мог оставить его умирать? Я отнес его в (жилище/дом/пещера?), там (лечил?) его и кормил. Когда он смог говорить, рассказал, что попал на территорию схватки между двумя из Аланги и потерпел кораблекрушение.
Его имя Ийлан Сукай.
Одна из попыток Йовиса перевести дневник Диона
Илох был засранцем, я практически сразу это понял. Некоторые лица носят явные следы дурного характера. Чаще они выражены в линиях вокруг рта и глаз. Линии на лице Илоха были как карта с маршрутом, ведущим в одно конкретное место – в столицу засранцев.
Губернаторские слуги проводили нас к нашим комнатам.
Лин вошла в свою и, не оглядываясь, сказала:
– Йовис, прошу, пройди со мной.
Я подчинился и закрыл за собой дверь. Как только щелкнула задвижка, Лин резко развернулась кругом.
– Мне следовало этого ожидать. – Она злилась, но не на губернатора или на меня, она злилась на себя. – Я избавилась от конструкций, и они потеряли страх. Отец редко посещал острова, и теперь губернаторы каждый сам за себя. Они считают себя независимыми от Империи.
Лин вышагивала по комнате, а Трана ходила за ней по пятам.
– Они считают, что я молодая и глупая. Думают, что смогут вывести меня из себя, а потом этим воспользоваться.
Мы с Мэфи наблюдали. Мне показалось, что лучше не указывать Лин на то, что ее уже вывели из себя.
– Ваше высочество, порой доброе отношение воспринимают как слабость, – заметил я.
– Только не говори мне то, что я и без тебя знаю, – грубо сказала Лин и, тяжело опустившись на кушетку возле окна, закрыла лицо ладонями. – Прости, ты не заслуживаешь такого обращения.
