Над островом нависла молодая ночь. Единственная луна над Землей взошла полной. Дом Макларена стоял в одиночестве, тоже на горе, хотя на такой, где росли деревья и сады, вплоть до вершины. Наш летательный аппарат беззвучно снижался, как глайдер, вероятно незамеченным, и безопасность его контролировалась одним или парой управляющих компьютеров. Поскольку не было надлежащей дорожки для приземления, такой как требовал размер самолета, был использован прямой участок дороги, на котором в этот час совершенно не было транспорта. Я восхищался искусством пилота. Но больше я восторгался Индиго, который собрал информацию и все так хорошо устроил. Сделать подобное, когда, казалось, шпионы Протектора шныряли повсюду, показалось мне замечательным.
Летательный аппарат остановился у того места, где дорога поднималась вверх. Наш сопровождающий вглядывался в окно.
— Он — здесь, ждет, — Выходим наружу. Быстрее, пока никто случайно не появился. Нам придется скрываться. Я вернусь за вами в это же время завтра вечером.
Нас уже отсоединили от биостатов и приставили портативные блоки. Они смогут поддерживать нас на протяжении этого времени, хотя и не больше. Пища в сухом виде будет подаваться через шлюз в шлеме, питьем станет вода, подающаяся через трубку, отходы устранятся в аспиратор, остальное все будет делать неудобно, а сексуальные контакты вообще невозможны. Однако, если мы преуспеем в переговорах, все эти неудобства будут стоить того. Мы выбрались наружу с нетерпением, от которого наши ауры танцевали. Самолет тут же отъехал, развернулся и исчез. Через мгновенье мы услышали гром и увидели, как он поднялся над горным хребтом — метеор, летящий вверх.
Теранги Макларен стоял тенью в туманном свете, не считая его собственного излучения глубокого тона.
— Добро пожаловать, — сказал он, пожав наши перчатки. — Нам придется пойти пешком. Эти ваши костюмы не войдут в мой автомобиль. Следуйте за мной, пожалуйста.
Я решил, что он был груб, потому что он тоже волновался о том, чтобы нас поскорее спрятать.
Деревья превратили подъездную дорожку в часть ночи. Мы включили свои фонарики.
— Вы не могли бы обойтись без этого? — спросил Макларен, — Никто из местных жителей не пользуется таким сине-белым светом.
Реро-и-я погасили их.
— Предположим, что мы возьмемся за руки и вы поведете нас, — предложила она. Когда мы сделали это, она удивилась: — Вы действительно обеспокоены тем, что нас могут увидеть? Разве вы не можете не допустить любопытствующих до своей… Она подыскивала слово. Похоже, что у них тут на Земле не было права родства — своей собственности?
— Да, но сплетни могут достичь не тех ушей, — объяснил он. — А это вызовет неприятности.
— Какого рода? Вы, конечно же, не делаете ничего… противозаконного… принимая нас?
— Технически нет. — К настоящему времени я считал, что изучил нюансы человеческого голоса достаточно хорошо, чтобы услышать в его словах горечь, — Но у Цитадели есть разные способы, чтобы доставить неприятности. Например, вы, возможно, помните, что я — астрофизик. Сейчас я руковожу детальными исследованиями тех звезд, к которым у нас имеется доступ, — очень дорогими. Это финансирование может сократиться, какой-нибудь бюрократ сможет сделать так, чтобы меня уволили. Конечно, у меня есть независимые средства, но я немного стар, чтобы быть мальчиком для битья.
Шаги гулко отзывались по тротуару сквозь шелест листьев на ветру. Я с трудом тащился по горному склону под ношей приборов, в стесненном одиночестве собственных запахов. Ночь на Земле давила на меня.
— Конечно, — продолжал Макларен некоторое время спустя, — Возможно, я горюю раньше времени. Не секрет, что я приобрел большую известность, благодаря близким отношениям с Арвелем. Сегодня это помогает мне преодолевать многие препятствия на моем пути — хотя не могу сказать, что он от этого стал более гладким. Мои неофициальные переговоры с вами не обязательно должны волновать Протектора и его сторонников. Это может даже подстегнуть членов правительства, которые согласятся со мной. Трудно сказать. Следовательно, мы должны быть также осторожны, как здравомыслящие. — Кроме того, — добавил он, — есть отдельные личности, да и целые организации, которые ненавидят саму идею образования союза с вами. Они могут сделать нечто опрометчивое, если узнают, что вы без охраны.
