«…отдохни, послушав песню ветерка…»
— Здесь много лесных троп, — сказал Дэниэлис, — Пехота и кавалерия могли бы ими воспользоваться, если бы хорошо знали эти края. А уж «Дикие рыси» знают эти места вдоль и поперек. Транспорт, тяжелые орудия и повозки — это чуть тяжелее и неповоротливей. Но им всего-то и нужно обойти нас с фланга, а там они выберутся на сороковую и пятидесятую автострады и раздолбают нас в клочья, если мы попробуем преследовать их. Боюсь, они загнали нас в угол.
— Но восточный склон… — беспомощно начал Джакобсен.
— Ну и что? Хотите оккупировать заросли чертополоха? Похоже, мы застряли здесь до тех пор, пока они не развернутся на равнине. — Дэниэлис сжал седельную луку так, что у него побелели костяшки пальцев. — Будь я проклят, если это не идея полковника Макензи. Это явно в его стиле.
— Но тогда выходит, что они между нами и Сан-Франциско! А почти все наши силы на севере…
«Между мной и Лорой!» — пронеслось в голове у Дэниэлиса.
Вслух он сказал:
— Предлагаю, майор, немедленно разыскать командира. А потом нам уж точно предстоит устроить незапланированный радиосеанс. — Он нашел в себе достаточно сил, чтобы поднять голову. Ветер хлестал его по лицу. — Это еще необязательно катастрофа. Если уж на то пошло, то их даже будет легче разбить на равнине, как только мы соберемся с силами.
«Дождь фиалки любят, розы любят зной…
Бог тому свидетель — ты любима мной!»
Дожди, обычные для зимы в калифорнийских долинах, почти прекратились. Макензи ехал на север, и подковы его коня звонко цокали о бетон хайвея, разделявшего надвое буйное царство зелени. Кроны выстроившихся вдоль обочин дубов и эвкалиптов взорвались свежей листвой. За ними по обе стороны расстилались поля и виноградники, словно гигантская шахматная доска с клетками тысячи оттенков, зажатая между далекой цепью невысоких холмов справа и более близкой и высокой грядой слева. Усадьбы свободных землевладель цев, то и дело попадавшиеся раньше вдоль дороги, теперь скрылись из виду. Этот край долины Напа принадлежал коммуне эсперов из Сэйнт-Хелены. Гряды облаков, обрамлявшие верхнюю кромку западного склона долины походили на заснеженные горы. Ветер доносил до Макензи запах молодых побегов и свежевскопанной земли.
За его спиной земля гудела — полк «Роллинг стоунз» шел по хайвею с полной боевой выкладкой. Три тысячи человек шли в ногу, четко печатая шаг и производя грохот, сравнимый с шумом замлятресения, к которому добавлялся скрип колес фургонов и орудий. Сейчас не было непосредственной угрозы внезапного нападения на колонну, но кавалерия на всякий случай несла охранение, рассыпавшись вдоль пешего строя, и солнце отражалось на их шлемах и пиках.
Все внимание Макензи было приковано к виду, открывающемуся прямо впереди. Меж сливовых деревьев, окутанных бело-розовой пеной цветов, виднелись янтарного цвета стены и красные черепичные крыши. Коммуна была довольно большой — в несколько тысяч человек.
Макензи непроизвольно напряг мышцы.
— Думаешь, им можно доверять? — уже в который раз переспросил он. — Ведь по радио мы добились лишь согласия на ведение переговоров.
Спайер, едущий следом, кивнул.
— Думаю, тут они не обманут. Особенно, учитывая, что наши ребятки в двух шагах. Да и вообще, эсперы верят в ненасильственные методы.
— Да, но уж если дело дойдет до драки, приятно, что у них не так уж много адептов. Уж то-то я знаю точно. Орден здесь обосновался не так уж и давно. Правда, когда натыкаешься на такую толпу эсперов, сбившихся в кучу, то всегда есть шанс нарваться на горстку таких, которым удалось кое-чего достичь в этой их чертовой псионике. Я не хотел бы, чтобы мои ребята подверглись пси-удару, или чтобы их поднимали в воздух и швыряли оземь, и вообще я против подобных грязных штучек в любом виде.
Спайер подарил ему косой взгляд.
— Уж не боишься ли ты их, Джимбо? — пробормотал он.
— Еще чего! — Макензи возмутился, не понимая сам, так ли это, — Просто я их на дух не переношу.
— Вообще-то они творят немало добрых дел. Особенно, среди бедноты.
— Ну, конечно-конечно. Хотя любой уважающий себя боссмен также заботится о своих вассалах, и у нас есть такие вещи, как церкви и приюты. Я просто не совсем понимаю, каким образом их пресловутая благотворительность — а уж они-то точно могут спокойно ее себе позволить со всеми доходами от их владений — так вот, я, убей меня, не возьму в толк, как эта благотворительность дает им право воспитывать всех этих сирот и детей бедняков, которых они забирают, так, как они это делают. Их чертово воспитание превращает бедняг в придурков, полностью не приспособленных к жизни вне стен их идиотских коммун.
