Дети как раз сейчас все были на улице, целые сотни, и глядели им вслед округлившимися отудивления глазами из каждого портика и переулка. У них был вполне здоровый вид, и, несмотря на выражение естественного испуга при виде незнакомцев, складывалось впечатление что в целом они довольны и счастливы. «Хотя как-то чересчур уж важно они держатся, — мелькнула мысль в голове Макензи, — Да и все эти одинаковые синие балахоны — жутковатое зрелище…» Тут и там между детьми попадались взрослые, стоящие поодиночке с бесстрастными лицами. Все обитатели покинули прилегающие поля и сады и стянулись в поселение, как только полк приблизился к нему. Всеобщее безмолвие казалось похожим на баррикады. Макензи почувствовал, что весь взмок от пота. Выехав наконец на центральную площадь, он выдохнул воздух, едва сдержав удивленное восклицание.
Посреди площади с мелодичным плеском бил фонтан, выбрасывающий воду в гранитный бассейн, вырезанный в форме цветка лотоса. Его окружало кольцо из деревьев, усыпанных красивыми цветами. С трех сторон площадь замыкали массивные здания, похожие на складские помещения. Четвертое здание было более ажурным строением, походившим на храм, его венчал великолепный купол. Оно несомненно являлось центром управления и местом собраний. На нижних ступенях лестницы, ведущей к его парадному входу, выстроилось с полдюжины человек в синих балахонах. Пятеро из них были рослыми плечистыми юнцами. Шестой был средних лет с эмблемой «Инь и Янь» на груди. Черты его лица, вполне заурядные сами по себе, несли отпечаток невозмутимого спокойствия.
Макензи и Спайер остановили коней. Полковник неторопливо взял под козырек.
— Философ Гэйнс? Я — Макензи, мой спутник — майор Спайер.
Он мысленно чертыхнулся, разозленный собственной неловкостью и ломая голову, куда девать свои руки. Молодых здоровяков он понял без особого труда — они сверлили его взглядами, в которых сквозила плохо скрываемая враждебность. А вот с Гэйнсом ему так и не удалось встретиться взглядом.
Наконец предводитель коммуны наклонил голову и произнес:
— Добро пожаловать, джентльмены. Не соблаговолите ли войти?
Макензи спешился, привязал своего коня к столбику перед лестницей и снял шлем. Его заношенный красновато-коричневый мундир в этом окружении казался еще более потрепанным и неказистым.
— Спасибо. Хм, правда, нам придется ограничить время своего визита, у нас каждая минута на счету…
— Ну, разумеется. Прошу вас следовать за мной.
Макензи и Спайер последовали за старшим эспером через пустой вестибюль и короткий коридор, по пятам сопровождаемые осанистыми юношами. Спайер с интересом разглядывал мозаику, которой были выложены стены.
— Восхитительно, кто бы мог ожидать… — вполголоса пробормотал он.
— Благодарю вас, — отозвался Гэйнс, — Вот и мой кабинет.
Он толкнул дверь из превосходно отделанного орехового дерева и жестом пригласил их войти внутрь. Затем он вошел сам и закрыл ее, оставив помощников ждать в коридоре.
Интерьер кабинета оказался на удиапение аскетичным: стены, выкрашенные в строгий белый цвет, небольшой письменный стол, полочка с несколькими книгами и пара-тройка жестких табуретов. Окно открывалось в сад. Гэйнс сел за стол. Макензи и Спайер последовали его примеру, чувствуя себя неловко, на непривычных жестких сиденьях.
— Нам, пожалуй, стоит сразу перейти к делу, — выпал ил полковник.
Гэйнс ничего не ответил. Наконец Макензи пришлось, плюнув на этикет, самому прокладывать дорогу:
— Значит, ситуация такова. Мы собираемся оккупировать Калистогу, расположив отдельные подразделения по обе стороны холмов. Так нам удастся контролировать не только долину Напа, но и Лунную долину… ну, по крайней мере, с северных концов. Таким образом, именно здесь идеальное место для базирования нашего восточного крыла. Мы собираемся разбить укрепленный лагерь вон на том дальнем поле. Мы крайне сожалеем об ущербе, который будет нанесен вашим посевам, но заверяем вас, что он будет полностью возмещен, как только будет восстановлена власть законного правительства. И еще… Продукты питания, лекарства, ну, вы и сами понимаете, что наша армия будет вынуждена реквизировать подобные вещи, но мы не подвергнем никого неоправданно тяжелым лишения и выдадим расписки за каждую изъятую у ваших людей мелочь для последующей компенсации. Да, гм, в качестве меры предосторожности нам также придется разместить нескольких своих наблюдателей в этой коммуне с тем, чтобы они… ну, скажем, приглядывали за тем, что тут происходит. Обещаем, что они сведут свое вмешательство в ваши дела к минимуму. О’кей?
