— Рэйвенкло!
— и, пошамкав
ртом-прорезью,
недовольно
уточнила: —
Третий курс.
Группа
новичков
постепенно
уменьшалась, но
все
расходились
по другим
факультетам. За
наш стол еще
никого не
отправили.
Наконец, остался
довольно
высокий и
крепко
сложенный пацан.
— Флинт,
Маркус!
"Флинт,
Маркус" был
распределен
на третий курс
в Слизерин.
***
Я
хотел
получше
разглядеть
будущего
однокурсника,
но как раз в
этот момент
сидевший
напротив
Колин
запустил в
Друэллу
шариком из
жеваной
бумаги и тут
же спрятался
за Эйвери. Я
откинулся
назад, чтобы
посмотреть, как
она
отреагирует,
и потому не
сразу сообразил,
что рядом со
мной кто-то
стоит.
Это
был
новенький.
Оказывается,
единственное
свободное
место было
рядом со
мной.
Новенький
вопросительно
указал на
него пальцем.
Я кивнул и
подвинулся.
Флинт
перелез
через
скамейку и
сел, положив
на колени
аккуратно
сложенную
мантию. Сцепил
пальцы и
уставился в
стол.
Эйвери
наклонился к
Розье и
что-то
зашептал ему
на ухо.
— Привет, —
сказал я
новичку.
Он
поднял
голову,
посмотрел на
меня, чуть прищурившись,
потом
непонятно
ответил: — Да, — и опять
стал
смотреть на
круглое
темное пятнышко
на
поверхности
стола.
Диппет
поднялся,
чтобы
сказать
традиционную
речь. Я
заговорил
тише:
— Меня
зовут Рэй. Я
тоже с
третьего
курса.
Флинт
неохотно и
как-то устало
посмотрел на
меня и опять
сощурился,
будто
пытался прочесть
то, что я
говорю, по
губам.
Сидевший
от меня слева
Риддл
наклонился чуть
вперед и
оперся
локтем о стол,
прислушиваясь
к разговору.
До
меня тем
временем
дошло, что
новенький может
плохо
понимать
английский...
Мерлин, зачем
же его
приняли? Как
он,
интересно,
будет учиться?
— Parles-tu francais?
Это
он понял,
потому что
быстро
ответил:
— Non. Un peu, — потому
еще подумал и
решительно
покачал головой:
— Non, non.
Диппет
что-то
говорил о
необходимости
единения
всей
Британии
перед лицом
опасности.
— Deutsch? —
полувопросительно-полуутвердительно
сказал я.
Он
отреагировал
как-то
странно —
дернулся, потом
несколько
секунд
смотрел на
меня ничего
не выражающим
взглядом и
наконец
осторожно
сказал
по-немецки:
— Да.
Я
мысленно
выдохнул,
собрал в
голове остатки
знаний и
повторил все
то же самое:
— Меня
зовут Рэй. Мы
с тобой
теперь
однокурсники.
Я тоже с
третьего
курса.
Флинт,
казалось, был
этому ничуть
не рад.
— Откуда
ты знаешь
немецкий? —
спросил он
по-прежнему
настороженно.
— Учил
когда-то,
давно. Еще до
школы.
— А, —
ответил он и
попытался
было опять
уставиться в
стол, но
потом не
выдержал и
спросил: — А
почему их всех,
— махнул
рукой в
сторону
остальных
столов, — туда,
а меня сюда?
— Это
Шляпа решает.
Есть четыре
факультета, она
смотрит, куда
ты больше
подходишь по
характеру, ну
и вообще... Или
просто как ей
захочется.
— По
характеру?
— Да.
Он
кивнул.
— А я думал, это
потому что я...
— Ты — что?
— Нет,
ничего, —
быстро
ответил он и
отвернулся.
Диппет
как раз вещал
о том, что мы
должны радушно
принять
новых
товарищей и
подружиться
с ними.
***
Нашу
спальню, на
двери
которой
теперь красовалась
бронзовая
цифра III, расширили,
добавив туда
еще одну
кровать. Маркус,
с которым мы
после
первого
странноватого
разговора
обменялись
всего парой
слов,
поспешил
умыться и
лечь спать.
Полог он тщательно
задернул,
чтобы и щели
не осталось.
Я успел
познакомить
его с
остальными,
но мне
показалось,
что он вряд
ли запомнил
даже пару
имен.
Альфард
куда-то исчез
— наверное,
отправился к
братьям. А мы
вчетвером
забрались на
кровать
Розье,
оставив
гореть одну
свечу на прикроватном
столике.
Сначала
играли в карты,
потом Колин
принялся в
очередной
раз
рассказывать
о налетах.
Описывал он
хорошо и
ярко, так что
мне, до тех
пор не видевшему
магловской
воздушной
войны, все
представлялось
живо, как на
колдографиях,
—
расчерченное
белыми
следами небо,
вспышки огня,
низкий,
тяжелый гул
моторов и тишина,
означавшая,
что сейчас
посыплются
бомбы. Том
понимал в
этом куда
больше,
потому что
жил среди
маглов. От
него мы
узнали, что самолеты
не все
одинаковы —
они делятся
на бомбардировщики
и
истребители.
Мелькали непривычные
названия —
"мессершмитты",
"харрикейны",
"спитфайры"...
Потом мы еще
долго спорили
о том, как
магловские
машины могут
держаться в
воздухе без
магии, и под
конец у меня
уже голова
шла кругом.
Наконец
Розье пробормотал
— "Я сейчас
минутку
полежу, чуть-чуть,
я не буду
спать", — и
заснул, едва
коснувшись
головой
подушки.
Эйвери, зевая,
поплелся к
себе, а я
решил, что
надо бы почистить
зубы, и
колоссальным
усилием воли заставил
себя
отыскать в
чемодане
щетку. Том
тоже вскочил:
